Никто не поместил сюда фик?!
Чудом найденный
Be Ye Therefore Merciful(rus version)
Название: Итак, будьте милосердны (Be Ye Therefore Merciful)
Ссылка на оригинал: тут
Автор: amberdiceless
Переводчик: [Верба]
Рейтинг: PG-13 за уровень насилия
Персонажи: Азирафаль, Кроули, Смерть
Пейринг: слабые намеки на А/К
От автора: Я действительно не уверена насчет этого фика, но оно сидело на моем винте уже какое-то время, и я наконец закончила, а посему. Я сознательно очень расплывчато прописала определенные вещи, чтобы никого не обидеть и оставить вопрос, чья сторона за что отвечает, открытым – пожалуйста, имейте это в виду. Отзывы не просто приветствуются, а жаждутся.
От переводчика: Канон – «Добрые предзнаменования» Гейнмана и Пратчетта. Переведено в подарок на День Рождения для драгоценной моей пернатой Aerdin. Тинкер, я искренне надеюсь, что не слишком испортила этот шедевр своими чешуйчатыми лапами. И - а, да. Этот перевод аццки пиратский. Что я осознала лишь сегодня ночью. Каюсь.
Технические моментыТехнические моменты:
Примечание 1. Имена даны так, как привычнее заказчику: Азирафаль и Азраил.
Примечание 2. Название текста – Евангелие от Луки, глава 6, стих 36: «Итак, будьте милосерды, как и Отец ваш милосерд».
Примечание 3. Упоминаемая в тексте игра Бар-Кохба (в оригинале Twenty Questions) заключается в отгадывании загаданного ведущим слова; игроки задают вопросы, на которые можно ответить «Да» или «Нет». В теории информации считается, что оптимальная последовательность вопросов позволит получить ответ на двадцатом.
Читаем и радуемся- ЭТО НИ В КАКИЕ ВОРОТА НЕ ЛЕЗЕТ.
- Ну… да. Я в курсе, - сказал Азирафаль, искренне радуясь тому, как к месту паника в голосе. - Мне действительно жаль тревожить вас. Я понимаю, что вы, наверно, ужасно заняты, но, боюсь, просто не могу допустить этого.
- ТЫ ХАЛАТНО ОТНОСИШЬСЯ К ОБЯЗАННОСТЯМ УПОЛНОМОЧЕННОГО ПРЕДСТАВИТЕЛЯ ЕГО САМОГО.
Азирафаль шумно сглотнул:
- Да. Д-думаю, да.
- СОЖИТЕЛЬСТВУЯ С ВРАГОМ, ГРУБО НАРУШАЯ ЗАКОН НЕБЕСНЫЙ.
- Если быть точным, я бы не назвал это сожительством…
- ТЫ ФАКТИЧЕСКИ ВЫШЕЛ ИЗ ПОВИНОВЕНИЯ.
- Может быть, стоит прекратить твердить об этом, – мрачно пробормотал ангел.
- ТЫ ПРЕДУПРЕЖДЕН О КАРЕ.
Это не было вопросом.
Азирафаль вздохнул. Голова раскалывалась, он не помнил, когда настолько уставал в последний раз.
- Да, Азраил, я понимаю, что делаю. Мне казалось, с этим мы разобрались.
Чувствуя, как болят лопатки, он шевельнул крыльями, но осмелился не опустить их - не сейчас, когда жуткий собеседник еще был в комнате.
- Слушай, я уверен, что выкраивать время на обсуждение всего этого со мной очень рискованно для тебя. У тебя плотный график и, говоря откровенно, я вымотался. Мы не могли бы закончить с этим?
Пугающая фигура в черном подняла костяную руку и почесала макушку черепа. Ей удалось, не меняя выражения (или, точнее, того, что могло бы выражением быть), продемонстрировать озадаченное раздражение.
- АЗИРАФАЛЬ. ТЕБЕ НИКТО НЕ ГОВОРИЛ, ЧТО ТЫ ГИГАНТСКАЯ ЗАНОЗА В ЗАДНИЦЕ?
На лице ангела промелькнула тень улыбки, и он мельком посмотрел на того, кто лежал без сознания, укутанный одеялами, позади на кровати.
- Говорили. И не один раз, - мягко ответил он.
Потом он повернулся к Ангелу Смерти и вежливо прибавил:
- И все же, могу я предложить тебе чаю?
Ничего ужасного начало недели не предвещало. Впрочем, если быть точным, ничего многообещающего в нем тоже не было. Азирафаля отправили в несчастную, прошиваемую стрельбой насквозь небольшую ближневосточную деревню, - название которой три из четырех жителей Земли никогда не слышали, - с инструкциями положить конец конфликту, который, по донесениям небесной разведки, в ближайшие годы в случае своего развития обещал породить особенно кошмарную террористическую организацию.
Как это часто случалось в таких командировках, он столкнулся с Кроули почти сразу по приезде. Быстрый обмен наблюдениями за ланчем (тем, что назвалось ланчем в этом забытом Бо… в смысле, затерянном месте) подтвердили то, что Азирафаль подозревал с самого начала: Ад не стоял за этой «священной» войной. В действительности она была ни чем иным как непрерывным межплеменным кровопролитием, ведущимся обеими сторонами под знаменами с именем Бога в слабой попытке найти высокоморальное оправдание своим действиям. Но в Аду тоже видели, чем может обернуться эта война, и инструкции Кроули предписывали ему дальнейшее разжигание вражды.
- Все та же старая мерзс-ская исс-с-стория, - проворчал демон чуть позже, когда они вышли, невидимые, на пыльную грязную улицу. – Смертные принимаются сражаться за землю, или нефть, или еще за что-нибудь, - сомневаюсь, что они еще помнят, с чего все началось. И они творят это сами. Они замечательно сообразительны в этом плане. Но им недостаточно сражаться во имя племени, или вождя du jour, или простых принципов, ну нет. Им необходимо втянуть нас-с-с-с в это.
Азирафаль грустно кивнул:
- И что на этот раз? У меня никогда не получалось запомнить такие вещи.
- Думаю, мусульмане против христиан, плюс как минимум три-четыре секты, плюс чокнутые иностранные наемники, которые вломятся на вечеринку только затем, чтобы никому не стало скучно. Не имеет значения.
Кроули отсутствующе махнул рукой, когда они подошли к машине неопределенного происхождения; из-под днища послышался плеск жидкости:
- Большинство из них фанатики.
Азирифаль цыкнул на утечку, и чудесным образом в багажнике оказались новый сальник и несколько канистр моторного масла. Он ненавязчиво взглянул на женщину, с ног до головы закутанную в некое подобие грубого, выглядящего неудобным покрывала; она вела за руку маленького оборванного тощего ребенка.
- Я просто не понимаю их. Они плюют на все, что написано в их собственных священных писаниях о любви, мире и заботе о своем ближнем, и циклятся на тех фрагментах, которые они могут выдрать из контекста так, чтобы там было написано об убийстве друг друга, или унижении их жен, или… или что там еще не относится к Слову.
Он растерянно покачал головой:
- А те, кто оказывается не согласен с их интерпретацией, почему-то должны быть твоими союзниками. Непостижимо.
- Неописуемо, хочешь сказать? – Кроули мрачно усмехнулся.
Азирафаль раздраженно пнул камешек, посмотрел, как тот поскакал по дороге, поднимая за собой пыль.
- Нет. На самом деле мне хочется сказать «глупо». – Он вздохнул. – Ладно. Это не объяснение.
- Забавно, ты отдал достаточно времени этому… - Кроули внезапно умолк: еще слабо слышный рокот пробился сквозь обычный шум городка. – Ого. Это очень похоже на двигатель внутреннего сгорания.
Азирафаль вскинул голову и поморщился, безошибочно распознав звуки выстрелов.
- Ох, дорогой, стрельба приближается. Ты не мог бы побыть хорошим и помочь мне увести людей с улицы? Пожалуйста?
- Однажды ты втравишь меня в действительно большие неприятности, ангел.
Однако Кроули, как и Азирафаль, взмахом руки вежливо снял с себя невидимость, рыкнув одиноким прохожим бежать в укрытие.
Сверхестественный слух выиграл для них достаточно времени, чтобы найти убежище для крестьян и их самих прежде, чем война – в виде нескольких десятков пеших боевиков, вооруженных разношерстными устаревшими винтовками, в сопровождении нескольких разваливающихся джипов – въехала в городок. Но найденное убежище было в лучшем случае сомнительным; стены домов были пробиты выстрелами, а отдельные целые участки никогда и не были надежными.
- Да чтоб вас всех! – Кроули распластался на земле, цепко удерживая Азирафаила, а рой пуль изрешетил переднюю стену той лачуги, в которой они прятались. – Это с-с-с-сс-мешно! Им не нужна моя помощь, они прекрасно творят хаос самостоятельно. Если мое тело пострадает по милости этих кретинов, я подам официальный протес-с-ст.
- Уверен, что твои шефы уделят ему все должное внимание перед тем как утопить его в ближайшем котле, – Азирафаил поднял голову, заглянул в только что пробитую пулей дыру в стене и простонал:
- Ох, нет, нет, нет, не надо. Пожалуйста, не…
- «Не» что? – Кроули проследил за его взглядом и тихо выругался. На той стороне улицы мальчик, лет, самое большее, десяти, согнувшись в три погибели, полз к дверному проему и пытался взвести курок автомата – оружие было размером почти с него самого. Высокий крик привлек их внимание к женщине – ее было видно в широком проломе в стене, она пыталась дотянуться до мальчика. В ее глазах плескался ужас.
- Ну, давай же, женщина, втащи этого идиота обратно до того, как его… О, черт.
Женщина поднялась, и, до того прикрытые ее телом как щитом, в этой бойне теперь стали видны испуганно смотрящие дети, - которых ей тоже надо было защитить. Пули свистели в нескольких метрах от старшего мальчишки, и он заметно побледнел, однако с огромным напряжением продолжал держать автомат наготове.
Кроули потряс головой. Рядом с ребенком больше никого не было, и никто не смог бы дойти до него сквозь огонь. Повсюду лежали трупы с огромными рваными ранами, и невозможно было сказать, кто здесь на чьей стороне. Сегодня без сомнения будет много случайных смертей из-за дружественного огня.
Пробили топливный бак одного из джипов. Они видели, как машина превратилась во внушительный огненный шар, отблески пламени осветили соседний дом.
- Ненавижу говорить такие вещи, ангел, но кажется мне, наш смелый паренек – ох! просто подожди – Азирафаль, кретин безмозглый! вернись немедленно!
Азирафаль сосредоточился достаточно для того, чтобы оставаться невидимым для боевиков, когда он нырнул под огонь, но он знал, что это не остановит летящую пулю (или две пули, или десять), которые все равно ранят его. Он слышал, как Кроули выкрикнул его имя голосом, в котором было что-то, похожее на страх, - и улыбнулся: демон просто не смог бы понять идею самопожертвования. Но было забавно знать, что Кроули чертыхается. Или благословляет, что точнее отражает суть дела.
Он бормотал молитву о помощи, в то время как пули летели отовсюду, их зудящий свист ранил его тонкий слух. "Просто дай мне добраться до мальчишки до того, как они убьют меня", - умолял он. Гибель тела при исполнении обязанностей была грубым нарушением, но Наверху будут не слишком переживать, если это произойдет при спасении невинного. Он должен будет вернуться к работе, ну, месяца через три-четыре…
Он почти достиг противоположной стороны улицы, когда из на скорости взвизгнувшего шинами джипа на улицу выскочили еще полдесятка стреляющих во все стороны боевиков, не слишком утруждающих себя прицеливанием. Азирафалю хватило времени ровно на то, чтобы понять, что его сейчас ранят, возможно, несколько раз, когда что-то тяжелое навалилось на него сзади, уронив его на мальчишку, и втащило их обоих в дом, подальше от входа.
Женщина, все еще причитая, подбежала, держа в охапке младших детей, и вцепилась в невредимого старшего сына. Каким-то образом при этом ей удалось крепко обнять Азирафаля, несвязно бормоча слова благодарности.
- Да, да, не беспокойтесь, дорогая. Нет, я совершенно в порядке, уверяю в вас…
В действительности его ранили – дважды – но ни одно из ранений не казалось тяжелым. Вообще-то, они были даже не такими тяжелыми, как, он считал, они должны были бы быть, но прежде, чем разбираться с этой странностью, он отвлек женщину и повернулся посмотреть, кто вытащил их из-под огня.
И удивленно моргнул:
- Кроули?
Демон лежал там, где упал, тяжело дыша и свернувшись в клубок в очень неудобной позе. Он выглядел оцепеневшим и очень, очень бледным. При падении он потерял свои солнечные очки, и Азирафаль с тревогой понял, что странные, змеиные зрачки демона расширись настолько, что стали похожи на обычные человеческие.
- Кроули? – повторил он мягко, опускаясь на колени рядом с товарищем. Там, снаружи, по-прежнему продолжалась стрельба и были слышны крики раненых и умирающих; он решительно закрылся от них. Темное пятно расплывалось на полу рядом с демоном.
- Ох. О чем ты только думал? – он сотворил чистый платок и попытался отыскать источник кровотечения. – Было бы неудачно, если бы мы пострадали оба. Насколько тяжело ты ранен?
Кроули издал странный, горловой звук, как будто хотел закричать, но не хватило дыхания. В инстинктивной тревоге Азирафаль быстро осмотрел его и обнаружил несколько легких ранений, ни одно из которых не выглядело серьезным. А потом он увидел, как правая рука Кроули зажимает левое плечо. Пальцы были окровавлены.
- Кроули, позволь мне взглянуть… Тихонько, сейчас… Ш-ш, не пытайся говорить. Просто дыши. Позволь мне взглянуть, - тихо шептал ангел, осторожно разжимая его побелевшие пальцы.
Рана выглядела обманчиво небольшой, но Азирафаль с ужасным ощущением слабости увидел, как из нее вытекает грязно-серая дымка и лениво рассеивается в воздухе. В толчками выплескивающейся темной крови свивались черные разводы, и, наклонившись, он видел, что края раны тоже почернели, словно ее чем-то прижгли. Он ощутил тошнотворный запах горелой плоти.
Он с трудом сглотнул и повернулся к женщине, нерешительно стоящей рядом, переживающей одновременно из-за чужаков, перестрелки снаружи и своих детей. Старший из ее сыновей громко ныл, пытаясь отойти от нее, пытаясь вновь поднять свой автомат. Он не понимал, что именно только что с ним произошло – достаточно взрослый, чтобы отчаянно хотеть защитить себя, но слишком юный, чтобы сражаться, слишком юный, чтобы понимать цену своих желаний.
- Мадам, не будете ли вы столь любезны, - сказал Азирафаль, заставляя свой голос звучать ровно, - Мне нужны теплые одеяла, чистая вода и что-нибудь, чем вам не жалко пожертвовать в качестве бинтов.
Потом он наклонился и взял Кроули на руки, старательно не замечая кровь, расплывающуюся по его рубашке, и тихих задушенных звуков, которые тот издавал.
Немного позже Азирафаль устало сидел рядом с находящимся без сознания демоном, уставившись на небольшую покосившуюся лампу в изголовье, то включая, то выключая ее, словно ее причудливый свет мог ответить на вопросы, стОящие шести тысяч лет жизни.
Перестрелка закончилась, явного победителя не было, и крестьяне были заняты тем, что собирали уцелевшее. Часть из них медленно возвращалась в деревню, - залечивать раны или умирать. Уцелели немногие счастливчики. Азирафаль был должен идти и помогать им. Заботиться о раненых, хоронить мертвых, восстанавливать разрушенное. И, разумеется, убеждать их покончить со смертоубийством.
Он не мог заставить себя сделать это. Просто не мог. Не после случившегося. Не после того, как он понял, что держит в руке.
- Да как они… - бессмысленно, не нуждаясь в собеседнике, повторял он снова и снова, - как они посмели?
Он испытывал гнев и отвращение. Кроули, без сомнения, посмеялся бы над форменной абсурдностью происходящего, если бы не лежал сейчас на спине с тяжелой раной в плече, потеряв больше трети крови.
Кое-кто из этих чокнутых ублюдков взял и благословил оружие.
Одно дело, подумал он горько, если бы хоть кто-то из них знал, что поблизости есть слуга Ада. Тогда это имело бы смысл. Но это казалось маловероятным: даже если кто-нибудь в городе мог обнаружить присутствие демона, Кроули только-только приехал, и, кроме того, имел тысячелетний опыт скрытного наблюдения. Даже сам Азирафаль редко ощущал присутствие партнера до тех пор, пока тот не оказывался достаточно близко. Он было предположил, что это один из соперников Кроули из Ада — он слышал об инциденте со святой водой во время Апокалипсиса-которого-не-было – но в действительности это была просто игра по правилам смертных. Обвинять силы Тьмы в совершении зла было совершенно по-человечески.
Нет, мрачно подумал он, какой-то слишком рьяно верующий безо всяких сомнений решил, что на его сторону снизойдет чуть побольше благодати, и призвал Его благословение на то, что существовало только и ради убийства Его творений. Азирафаль не мог даже определить, было ли это христианское или мусульманское благословение, но едва ли это имело значение в практическом смысле. По какой бы то ни было необъяснимой причиной – слово «неописуемо» само просилось на язык, и Азирафаля тошнило от этого – оно сработало, оно было дано. Кроули просто не повезло попасться ему на пути.
Азирафаль вспомнил кажущиеся бесконечными войны, которые они видели, странные идеи, дававшие всходы снова и снова в очередном уголке земного шара. Конечно, произошедшее не могло удивить его. Кроме всего прочего, когда-то рыцари благословляли свои мечи. Это ему тоже не нравилось: он испытывал неприязнь к оружию в целом, и избавился от того единственного меча, что у него был, при первой же возможности.
Но все же… чтобы убить кого-нибудь мечом, ты должен подойти к нему достаточно близко, - подумал Азирафаль. - Посмотреть ему в глаза. Узнать его. Ты не мог убить случайно, просто потому, что кто-то оказался не в том месте не в то время, ты должен был стремиться убить. Здесь все было иначе – и столь ужасно безлико.
Всё могло быть намного хуже. Демоны были крепкими существами, но, изгнанные из Бытия, не имели защиты против него. Если бы пуля попала Кроули в сердце, или если бы Азирафаль не смог ее вытащить вовремя, демон бы умер. Не просто отправился бы в Ад до тех пор, пока не смог бы обрести новое тело – умер навсегда.
Азирафаль подавил приступ паники, возникший при этой мысли. Этого не случилось, не случилось, - твердо повторял он себе до тех пор, пока его грудь не отпустило настолько, что он смог дышать.
Хотя дела обстояли достаточно плохо. Освященная пуля пробила ключицу Кроули и прожгла ткани, заражая их божественным прикосновением подобно яду, - не только его нынешнее материальное тело, но и его тело подлинное. У Азирафаля ушла уйма времени на то, чтобы извлечь ее, и в конце он был вынужден сковать паникующего демона своей Волей, чтобы удержать его до тех пор, пока не закончит. Когда очнется, Кроули определенно выскажет ему все, что думает об этом.
Когда, не если. Он отказывался взваливать на себя будущее с если.
Азирафаль вздохнул и потер лоб. Ангельские методы не слишком подходили для лечения демонов, но он влил столько силы, сколько смог отдать, в сшивание разорванных тканей. Он был совершенно уверен в том, что рана не заживет до конца сама. Ему удалось прекратить кровотечение до того, как у него кончились силы, но для того, чтобы восстановить подвижность руки, понадобится еще долгое лечение. Кроули возненавидит это, с сочувствием подумал Азирафаль.
Он только материализовал чайник и подходящие к нему чашку с блюдцем, неприятно удивленный тем, какое количество сил для этого потребовалось, когда тихий звук привлек его внимание к постели.
Кроули оцепенело посмотрел в потолок, а мгновение спустя немного приподнялся, и, обнаружив, что его рука крепко прибинтована к телу, снова слабо застонал.
- К-кого черта призшло? – хриплым шепотом сказал он. Неудивительно, но потолок уклонился от ответа.
Азирафаль отставил чайник и подошел к изголовью кровати. Кроули, уловив движение, повернул голову:
- Ангел… Я сс-с-с-делал какую-то глупость, да? – спросил он со слабой попыткой усмехнуться.
- Ш-ш… Скажем так, ты сделал кое-что не вполне предосудительное, - Азирафаль бледно улыбнулся.
Кроули было рассмеялся, но тут же затих:
- Чем меня ранили?.. Ощущение такое, словно кто-то нашел тот меч, что ты потерял, и решил, что пирсинг мне пойдет.
Азирафаль поморщился:
- Почти.
Он показал пулю:
- Ее кто-то освятил. Чтобы извлечь ее, я потратил чертовски много времени, если позволишь такую формулировку.
Кроули рассматривал пулю с явным скептицизмом:
- Благословленная пуля. Они благословили… долбаную пулю.
- Боюсь, что так, - Азирафаль почувствовал, как у него начинают гореть щеки от стыда причастности. – И, прежде чем ты спросишь: я не имею к этому отношения. Я бы никогда не допустил подобного. Особенно зная, что ты скорее всего будешь поблизости.
А потом Кроули рассмеялся, тихо и болезненно, придерживая свое плечо здоровой рукой.
- А. Ох, это забавно… Больно, правда. Оу.
Встревоженный Азирафаль склонился к нему, не зная, что предпринять, пока Кроули не откинулся, задыхаясь, на подушки.
- Ты решил, что они знали, что я прибуду. Никогда бы не подумал, что у них такая богатая фантазия, - он захихикал снова. – "'И сказал Господь им, Да носите с собой по запасной скрепке для степлера, оной да сразите вы врагов ваших, где бы не появились они у вас, или вы у них, и пронзайте той скрепкой всех заблудших демонов, что встретятся вам.' О Вооружении, глава 5, стих 12. Гадство.
Он тихо закашлялся. Азирафаль проглотил лекцию по библейскому этикету и подал ему стакан воды.
- Меня никогда не перестанет поражать та сила, с которой люди стремятся причинить боль друг другу, - несчастно сказал ангел.
- А должна бы перестать, после шести тысячелетий. Что должно поражать, так это мой талант попадать во все эти нелепые истории. – Кроули зажмурился, усталость углубила морщины на его лице. Иллюзия вечной молодости не могла справиться с ней. – Нужно больше доверять моим более благородным инстинктам, тогда бы подобного не произошло.
Пока Кроули говорил, его голос становился выше, пока не стал истерическим.
- Ты бы не спас жизнь мальчика. И мою.
- Не напоминай. Десять соверенов на то, что из мальчишки вырастет замечательный… диктатор, - Кроули расхохотался, потом зашипел, невольно сворачиваясь под одеялом. пытаясь инстинктивно, но тщетно избежать боли. – Чертовы небеса, ангел. Это действительно очень, очень больно.
Азирафаль глубоко вздохнул. Здесь, в этой тьмутаракани, было очень мало шансов найти нормального врача, а большая часть алкоголя в городке ушла на коктейли Молотова и дезинфекцию. Может быть, у него и получилось бы призвать что-нибудь, но, по всей видимости, это было не лучшей идеей.
Устало собравшись, он беспощадно вытащил свои последние резервы и понял, что едва-едва держится. Легко коснувшись рукой, он откинул со лба Кроули темные влажные волосы и шепотом сказал:
- Ш-ш… Тише. Все будет хорошо, просто постарайся уснуть.
Они никогда не применяли свои силы друг к другу; это было неотъемлемой частью Договора, и вот сегодня он нарушил этот неписаный запрет несколько раз. Кроули ничего не возразил, но иронически усмехнулся, позволяя себе закрыть глаза и медленно расслабиться под прикосновениями ангела.
- Наконец достал меня… в точности как хотел, а? – слабо пробормотал он.
Азирафаль улыбнулся:
- Ш-ш. Спи спокойно. Я тебе по меньшей мере сильно задолжал.
Когда он убедился, что Кроули забылся в тревожном сне, он подтащил к кровати кресло и упал в него, уронив голову на скрещенные на краю постели руки.
Добро вечно бодрствует на страже, но на этот раз оно решило последовать примеру Зла.
Следующие несколько дней они провели в доме той же женщины. Она не была ни неблагодарной, ни злой, просто изнервничавшейся из-за того, что соседи, если бы узнали, что она приютила чужаков, обрушили бы на нее правосудие в своем варварском понимании. По-видимому, ее муж и братья были убиты незадолго до этого, и она оказалась в рискованной ситуации: без мужской защиты, став призом для мужчин, которые пожелали бы за нее сцепиться. Азирафаль убедился в том, что никто не заметил ничего необычного, заверил ее в безопасности и стал понемногу, ненавязчиво помогать хозяйке и ее детям. Но большая часть его внимания была отдана Кроули.
Как Азирафаль и боялся, кошмарная рана и не думала затягиваться. Это было типично для ран, нанесенных благословленным оружием, но все же угнетало. Уговаривать тело вернуться к здоровому состоянию было медленным, нудным процессом, который каждый вечер оставлял Азирафаля с головной болью, а Кроули – в состоянии, близком к инсульту от разочарования.
К чести последнего, он действительно старался быть настолько терпеливым и нетребовательным, насколько мог. К несчастью, терпеливость и нетребовательность не были ему свойственны и в лучшие времена, и он стал кошмарным больным. Он был попеременно ноющим, раздраженным, угрюмым и капризным; жаловался на еду, постель и скуку; настоял на том, чтобы попытаться встать и тут же потерял сознание, Азирафаль успел только подхватить его, когда он начал падать, чтобы Кроули не разбил голову; наконец, демон изобрел по меньшей мере сотню новых изощренных ругательств в порядке развлечения, которые щедро расточал Небесам, Аду, долбаной стране и ее жителям, а также (когда особенно раздражался) случайным неодушевленным предметам – поровну. Он старательно сдерживался, чтобы не оскорблять Азирафаля, но прилагаемые им для этого чудовищные усилия были очевидны.
Ангел сносил все это с доброй улыбкой и словами утешения, а когда не мог больше выдержать, спокойно просил его извинить и уходил прогуляться, лелея тайную мечту замуровать Кроули в пещере на следующую тысячу лет, оставив ему только плеер с записью его собственного вздорного ворчания.
Тем не менее, когда порой, по возвращении с таких прогулок он заставал Кроули спящим, продолжать сердиться на него было слишком сложно. Вся та невинность, что когда-то была дана демону, отражалась в это время на его лице, в его длинных тонких ресницах, едва приоткрытых губах и открытом, простодушном выражении, которое словно его никогда и не покидало.
И иногда Азирафаль обнаруживал, что, глядя на спящего Кроули, думает о том, как было бы прекрасно, если хотя бы малая толика той абсолютной кротости оставалась у Кроули бодрствующего.
Но, несмотря ни на что, прогресс был. Рана постепенно затягивалась, а силы Кроули понемного возвращались. Азирафаль только-только начал надеяться на то, что они скоро смогут покинуть это унылое место, когда, как это случается слишком часто, все внезапно пошло наперекосяк.
Говоря по справедливости, ни Азирафаль, ни Кроули предвидеть этого не могли. Не каждый день житель Ада застревает в мире людей в человеческом теле, раненый освященной пулей, помимо прочего, в очень-слабо-стерильных условиях; и, конечно, большинство ангелов не занимаются оказанием медицинской помощи. Они лечат силой мысли – за исключением, конечно же, тех случаев, когда пациент оказывается демоном. А таких случаев зафиксировано очень, очень мало.
- Жарко, - пожаловался Кроули.
Азирафаль вздохнул, ему мешали сосредоточиться уже в третий раз за последние полчаса:
- Здесь немного душно. Но, боюсь, я не могу одновременно заниматься температурой за окном и лечить тебя.
Кроули надулся и пожаловался еще немного, а потом мрачно отвернулся к стене. Азирафаль проигнорировал это, как и предыдущие утомительные вспышки, и продолжил пытаться убедить упрямую сломанную ключицу срастись.
Так продолжалось еще несколько часов, пока демон не начал, жалобно хныча, метаться и вертеться в очевидном беспокойстве, - тогда Азирафаль посмотрел на него по-настоящему и понял, что с ним действительно что-то неладно.
На щеках Кроули был неестественный румянец, его глаза были слишком яркими, а кожа сухой и тревожаще горячей. Ангел растерялся; конечно, он знал, что такое лихорадка, и имел смутное представление о том, что ее вызывают какие-то крохотные вредные существа (адовы отродья, без сомнения), но он не имел ни малейшего понятия о том, как это лечить. Воина Небесного могли ранить, но, как правило, он не мог заболеть. Разумеется, Кроули не мог не стать исключением.
Кроули предположил, что благословленный эффект пули ослабил его подлинную сущность настолько, что она уже не могла защитить его человеческое тело от земных инфекций.
- Это невезуха в квадрате, - раздраженно сказал он. – Они не смогли бы придумать ничего хуже, даже если бы попытались. Вашим надо нанять этих ублюдков в качестве консультантов.
- Очень может быть, что ты прав, мой дорогой, - вежливо сказал Азирафаль, - но что нам делать с этим?..
- Будь я проклят, если знаю, - пробормотал Кроули, раздраженно сбрасывая одеяла и огрызаясь на Азирафаля, укрывающего его снова. – Асс-с-спирин, может быть. Антибиотики. Если у них есть подобные вещи в этой дыре обетованной, в чем я очень сильно сс-с-сс-сомневаюсь.
На этот раз Азирафаль простил ему его дурное настроение. У демона было хорошее оправдание: хотя они старательно избегали упоминания об этом, оба знали, что в своем ослабленном состоянии Кроули мог не пережить развоплощение, являющееся по природе своей сильным стрессом. А если он не сможет...
Ну, в общем, будет лучше, если бы он смог. В Аду было мало сочувствия и еще меньше работы для инвалидов.
Азирафаль обратился к хозяйке, у которой оказался как аспирин, так и желание им поделиться. Лекарство помогло, но у Азирафаля было тяжелое чувство, что, в лучшем случае, это лишь временное решение.
К несчастью, он оказался прав.
Азирафаль резко очнулся от тяжелого сна из-за чувства чего-то очень, очень неправильного, хотя он и не мог определить, чего именно.
Он приподнялся на локте, оглядывая комнату. Состояние Кроули неуклонно ухудшалось, из простой лихорадки дойдя до горячки, в которой тот то забывался тяжелым беспокойным сном, то не мог уснуть. Прошло слишком много времени с того момента, как демон выпил аспирин, и Азирафаль каждой каплей энергии, которую мог призвать, пытался остановить инфекцию, остудить мучающий и постепенно сжигающий его друга изнутри огонь; но его усилия приносили все меньше и меньше пользы, пока не перестали приносить ее вовсе. Но он, слишком упрямый или слишком отчаявшийся, чтобы остановиться, продолжал прилагать их все равно.
Когда он больше не смог бодрствовать, он свернулся калачиком рядом с Кроули, - так, что любой звук или движение демона немедленно разбудили бы его. Ему казалось важным хотя бы видеть то, что произойдет, раз он ничего больше не может сделать. И Кроули, в те все более редкие моменты, когда еще узнавал его, казался успокоенным его присутствием.
Галлюцинации были особенно беспощадны к его другу, бросая его в воспоминания о временах его Падения и того, что последовало за этим. Он ругался Именем Божьим и Телом Христовым, плача, не скрываясь, крича от кошмаров, которые ангел не мог видеть – и в конце концов стал просто потерянно повторять тихим голосом, терзавшим Азирафалю сердце: «Я так не думал. Я сожалею. Я так не думал, я не желал, пожалуйста, я никогда не думал…» - пока снова не уснул.
Азирафаль был несказанно благодарен за то, что Кроули уснул. Он горел, как печка, его дыхание было тяжелым и затрудненным. Его аура слабо мерцала, как свеча перед тем, как погаснуть.
В комнате было неестественно тихо, ночь давила своей темнотой.
Азирафаль внезапно понял, что то, что он видит – это смерть; он также понял, с ужасной неожиданной ясностью, что казалось ему таким неправильным. Он наконец-то осознал нежеланное имя, а с именем пришло жуткое ощущение присутствия обладателя имени.
- Да будет свет, - прошептал он. Мягкий свет, распространившийся по комнате, осветил его, и, если бы Азирафаль видел себя, он бы увидел идеал ангела в видении скульптора-гения, безо всяких признаков тревоги, усталости и чрезмерного количества съеденных десертов; свет деликатно осветил и Кроули, смахнув следы болезни и боли, так, что демон выглядел почти обычно. Но холодный свет отразился и от резких черт выбеленного черепа и скользнул по кривому лезвию косы, а там, где коснулся темной мантии вновь пришедшего, он просто пропал, так, словно его никогда и не было.
Азирафаль поднялся с постели и, движимый скорее инстинктом, чем чем-либо другим, встал между Кроули и Воплощением Смерти.
- Привет, Азраил, - сказал он, улыбаясь так приветливо, как будто приветствовал постоянного покупателя, который давно не заглядывал в его букинистический магазин. – Мы давно не виделись.
Смерть бесстрастно посмотрел на него:
- НЕ УВЕРЕН.
- А. Хорошо. Да. Да, думаю, я понимаю, что ты имеешь в виду, - улыбка медленно сошла с лица Азирафаля, но он лихорадочно думал. В этом было все дело. Если он не мог говорить с этим в таком тоне (точнее, в тоне Кроули), все было кончено.
Он не задумывался над тем, что именно было кончено. Он просто знал, что после шести тысяч лет его существование не будет ничего стоить по сравнению с этой благословленной пулей. Значит ли это, что он близок к Падению, или уже Пал, просто еще не сделал ничего как Павший, - подумал он растерянно. Но он не чувствовал никакой разницы и, после секундного раздумья, он решил (к собственному изумлению), что, честно говоря, его это больше не заботит.
Попросту говоря, Азирафаль устал и измучился от всего происходящего. Он давным-давно потерял счет своим вопросам и сомнениям, которые он отбрасывал во имя судьбы, во имя Плана, так, как делали хорошие ангелочки. Но короткая встреча с маленьким золотоволосым мальчиком заставила усомниться в предпосылках всех уровней, сделавших ее возможной; и теперь, если судьбой было принять План, включавший в себя эту бессмысленно жестокую гибель достойной и благородной души, которая никогда не желала Падения...
Впервые за все долгое время своего существования Азирафаль задумался. Нет. Попросту нет. Это было непостижимо, это было просто совершенно чертовски неприемлемо. Это не была просто еще одна бедная страдающая душа со-слишком-короткой-жизнью-на-Земле; это был Кроули, а смерть демона была настоящей смертью, а не переходом на к высшему (или низшему) уровню бытия.
Вселенная, в которой не будет Кроули, пусть и при всем ее величественном блеске, станет пустым печальным местом, - если не для кого больше, то по крайней мере для него, Азирафаля. Единый, Кто создал их и который (он все еще так уверен в этом, как ни в чем другом) любил их, точно не хотел подобного для Его творений.
Азирафаль рассматривал запретного гостя напротив без малейшего трепета. Среди всех Его созданий этот был не из тех, с кем можно шутить. Его власть была абсолютна в рамках его компетенции; он не был подвластен таким пустякам, как сострадание или милосердие и буквально не имел жизни. Его работа была всем. И повсюду. Всегда.
Но он также был связан определенными правилами. В свое время Азирафаль прочитал все книги в огромной небесной библиотеки, вне зависимости от того, насколько невразумительными или эзотерическими они были.
- Мне ужасно жаль, что ты напрасно прошел весь этот путь, - мягко сказал он, раскрывая свои крылья в том движении, которое мгновенно узнаваемо любым из существ на этой земле, вне зависимости от его положения или подданства: он под моей защитой.
- И мне действительно не хотелось бы тебя оскорбить. Но… я говорю абсолютно серьезно, ты не заберешь его.
Смерть, стоявший совершенно неподвижно, все же немного промолчал, перед тем, как ответить:
- ТЫ ШУТИШЬ.
- Боюсь, что нет, - извиняющимся тоном произнес Азирафаль.
Он показал на чайник, начинавший приветливо закипать:
- Позволь мне предложить тебе чашечку чая, за которой мы все обсудим как цивилизованные Творения.
Меж тем, внимательный читатель мог бы спросить, почему Смерть просто не обошел ангела или не сдвинул бы дурака с дороги? Он же Смерть, правильно? Вы не можете отвратить Смерть от того, кто ей предназначен. Это нарушение естественного (и сверхественного) закона. Это как уклонение от уплаты налогов в масштабе Мироздания. Так попросту нельзя.
В связи с чем должно быть отмечено, что сцена, описываемая здесь, происходила одновременной в двух параллельных, но совершенно различных планах бытия.
В одном из них путь скелету, одетому в черное, преграждал усталый, несколько старомодный, в летах владелец книжного магазина, который просто стоял между упомянутым скелетом и смертельно больным молодым человеком на кровати позади него.
Это было, в сущности, метафорой сложнейшего действа, разыгрывающейся на более высоком уровне реальности. Однако оно подразумевает концепцию шестимерного пространства, в котором смертному себя представить несколько затруднительно. Советуем читателю не пробовать, поскольку удовольствие от этого текста едва ли возместит ему и половину стоимости психиатрического лечения.
Достаточно сказать, что ангелы – первые и самые выдающиеся творения Воли. И пусть Воля Азирафаля могла поколебаться в столкновении с такими соблазнами, как редкое первое издание или вторая порция десерта, но полностью сконцентрированная, она была превосходна.
Его назначили Стражем Восточных Врат не просто так.
Конечно, основной проблемой силы воли является то, что, как подтверждают истории бесчисленных миллионов пытавшихся сидеть на диетах людей, она конечна. А Азирафаль уже очень устал.
- Ты уверен, что не хочешь чашечку чая?
- Я НЕ ПЬЮ ЧАЙ.
- Тогда, надеюсь, ты не будешь возражать, чтобы я позволил ее себе. Это была очень напряженная неделя.
Азирафаль наполнил чашку, безуспешно пытаясь сдержать дрожь в руках.
- ПОХОЖЕ, ТЫ НЕ НАМЕРЕН ПРЕКРАТИТЬ ЭТО, - сказал Смерть.
- Напротив, я предпочел бы, чтобы все это закончилось как можно скорее.
- В ТАКОМ СЛУЧАЕ, ПОЛАГАЮ, ТЫ ОТОЙДЕШЬ.
- Сожалею, но этот вариант не рассматривается, - Азирафаль отпил чая, не отрывая глаз от оппонента.
- ПОСЛУШАЙ, АНГЕЛ…
- Не называй меня так, - отрезал Азирафаль, с плеском и звоном ставя чашку на блюдце.
- ЭТО ТО, ЧТО ТЫ ЕСТЬ. – Смерть склонил череп набок. – ЕСЛИ, КОНЕЧНО, ТЫ НЕ НАМЕРЕВАЕШЬСЯ ПАСТЬ. В ПОСЛЕДНЕМ СЛУЧАЕ ТЫ НА ВЕРНОМ ПУТИ.
Глаза Азирафаля сузились:
- Я далек от этого. Но просто не желаю слышать это обращение от тебя.
- КАК ПОЖЕЛАЕШЬ. ТОГДА СКАЖИ, ЧЕГО ТЫ ХОЧЕШЬ, АЗИРАФАЛЬ. Я НЕ МОГУ ПОТРАТИТЬ ЗДЕСЬ ВСЮ НОЧЬ.
- Я ничего не хочу. Скорее, есть то, что я не хочу, если так нагляднее. Я не стану ничего делать, - объяснил Азирафаль застенчиво и легкомысленно одновременно. – Я просто не дам тебе его забрать.
Смерть замолчал, пытаясь осмыслить услышанное.
- ТЫ НЕ СМОЖЕШЬ СТОЯТЬ, ЗАЩИЩАЯ ЕГО, ВЕЧНО.
- Посмотрим, - сказал Азирафаль с полностью притворным спокойствием, сцепив руки, чтобы они не дрожали. – Да, полагаю, рано или поздно мне придется сдаться. Но в то же время, как ты отлично понимаешь, очередь твоих неисполненных обязательств станет невообразимой.
Смерть переступил с одной костлявой ноги на другую. В случае с любым другим творением, это движение можно было бы назвать беспокойным, но подобное вульгарное определение едва ли могло быть применено к величайшему из Четырех, темной тени Творения, Жрецу, пред которым однажды склоняются все.
- ЭТО НЕПРИЕМЛЕМО. КОНЕЧНО ЖЕ, ТЫ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО Я ДОЛЖЕН ЗАКОНЧИТЬ ЗДЕСЬ, ЧТОБЫ ПРОДОЛЖАТЬ ИСПОЛНЯТЬ СВОИ ОБЯЗАННОСТИ.
Азирафаль устало улыбнулся:
- Да, согласно тем условиям, которые установил Создатель.
- ИМЕННО, - и после паузы:
- ПОЧЕМУ МНЕ НЕ НРАВИТСЯ ТО, КАК ТЫ ЭТО ПРОИЗНЕС?
На этом месте любой, кто хорошо знал и Азирафаля, и Кроули, совершенно точно узнал бы, откуда взялось выражение мрачного удовлетворения, вспыхнувшее в голубых глазах ангела. И если он не выглядел сейчас точь-в-точь как его напарник, то для ангела он, тем не менее, имел удивительно дьявольский вид.
- Полагаю, потому, что я намерен усложнить тебе жизнь. Все очень просто, Азраил. Если хочешь забрать его, ты должен пройти мимо меня.
Смерть потряс своим черепом:
- ТЫ НЕ МОЖЕШЬ СРАЖАТЬСЯ СО МНОЙ, СТРАЖ ВОСТОЧНЫХ ВРАТ.
- У меня нет намерения сражаться с тобой, - сказал Азирафаль, опускаясь в кресло рядом с кроватью. Он действительно безумно устал. – Но я и не дам тебе пройти. Видишь ли, я знаю, как это действует. Смерть – твоя юрисдикция, и от смерти невозможно отказаться.
- ПОЛАГАЮ, ЕДВА ЛИ ЕСТЬ НЕОБХОДИМОСТЬ УКАЗЫВАТЬ НА ТО, ЧТО ТВОЕ ВМЕШАТЕЛЬСТВО ПРЕДСТАВЛЯЕТ СОБОЙ ПОПЫТКУ ОТКАЗА.
- О, не совсем, - ответил Азирафаль своим самым убедительным тоном. – Я ничего не могу сделать с тем, что Кроули в твоей власти, я знаю. Но у нее очень специфические границы: ты надзираешь над концом жизни. Строго говоря, сама по себе жизнь бесконечна. Возложив свою руку на любое существо для чего-нибудь, кроме предначертанного конца их жизни, и ты нарушишь свой Договор. Я не собираюсь дать тебе пройти. А ты не сможешь заставить меня уйти без того, чтобы устроить здесь хаос, невиданный доселе, ну, точнее, невиданный с Нижнего Тадфилда. – Он откинулся в кресле, скрестив руки. – Следовательно, если хочешь забрать Кроули, сначала ты должен забрать меня.
Наступила долгая пауза.
- Я МОГУ.
- Можешь, - согласился Азирафаль, - а потом Метатрон будет долго спрашивать тебя о том, почему ты до срока забрал одного из Воинства. Жаль, но меня там не будет, и взять ответственность на себя я не смогу.
Ему только что пришло в голову, что Азраил может забрать его, несмотря ни на что, Метатрон там или нет, и Азирафаль понял, что он готов на это. Помимо всего прочего, они с Кроули оба были здесь с момента Творения; и было бы совершенно правильно, если бы они вместе ушли.
Кто смог бы поспорить? За пределами бытия, вероятно, есть нечто, большее, чем память даже для тех, кто не был создан смертными.
- ТЫ САМОУВЕРЕННЫЙ УБЛЮДОК, НЕ ТАК ЛИ? – сказал Смерть.
Ангел светло улыбнулся:
- Я учился у лучшего.
- ПОЧЕМУ ТЫ ДУМАЕШЬ, ЧТО Я НЕ ПРИДУ ЗА НИМ В ТО МГНОВЕНИЕ, КОГДА ТЫ ОТВЕРНЕШЬСЯ?
- К тому времени, когда я отвернусь, - твердо ответил Азирафаль, - я намерен убедиться в том, что он снова в порядке. У тебя не будет причин забрать его, а если всё же заберешь его, у тебя будет та же самая проблема, как если бы ты забрал меня сейчас. Кроме, разве что, того, что отвечать тебе придется перед Адом.
- ТЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ВСЕ ПРОДУМАЛ.
Азирафаль усмехнулся, сам слыша в своем голосе истерические нотки:
- Ты не поверишь, но я сочинял на ходу. Хотя звучит логично. Все, что мне нужно – это сидеть здесь. А сидеть здесь я могу очень долго.
- ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ, ПОКА ТЕБЯ НЕ ПРИЗОВУТ НА СЛУШАНИЕ.
Азирафаль приподнял бровь:
- Ах, да. Слушание, которое, без сомнения, состоится для разбора той длинной жалобы, которую ты должен будешь написать. В трех экземплярах, - подчеркнул он. – Конечно, если смотреть на вещи трезво, никто Наверху не поверит болтовне про агента Врага, да и у меня есть идеальная защита, если дело до этого все же дойдет. Поэтому я бы не рассчитывал на то, что у тебя получится пробить мое наказание сквозь всю эту бюрократию по крайней мере в течение этого тысячелетия.
Смерть обыденно оперся на свою косу, всей позой излучая скептицизм:
- ДА ЧТО ТЫ. МНЕ БЫ ОЧЕНЬ ХОТЕЛОСЬ УСЛЫШАТЬ ЭТУ ТВОЮ «ИДЕАЛЬНУЮ ЗАЩИТУ».
- А не догадываешься? – мягко сказал Азираил и процитировал:
«А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас,
да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных».
Смерть молчал.
- Ладно тебе, Азраил, - наконец убедительно сказал Азирафаль в лучших традициях Кроули. – Неужели так трудно вычеркнуть из твоего списка одно имя? В конце концов, от тебя невозможно скрыться. Рано или поздно мы все придем к тебе. Табличка «Закрыто» на двери, запри за собой Вселенную и все такое, - он умоляюще развел руками. – Все, о чем я тебя прошу – отложить это ненадолго.
В повисшей тишине был слышен только мягчайший шелест перьев и слабое, затрудненное дыхание Кроули. А на другом уровне повсюду вокруг них нарастал ропот ждущих душ, требующих отправки в пункт назначения.
Наконец Смерть угрожающе ткнул Азирафаля пальцем в грудь.
- ТЫ НИКОМУ НЕ РАССКАЖЕШЬ ОБ ЭТОМ.
- Неужели ты полагаешь меня полным идиотом? Разумеется, я никому не расскажу, - оскорбился Азирафаль.
- ВКЛЮЧАЯ КРОУЛИ.
Ангел медленно кивнул:
- Как пожелаешь.
Смерть махнул своей костлявой рукой в сторону Кроули, и встревоженный Азирафаль вскочил на ноги:
- Что ты…
- О, ДА ОСТЫНЬ ТЫ. ЕСЛИ ЕМУ НЕ СТАНЕТ ЛУЧШЕ, Я ПРОСТО ВЕРНУСЬ СНОВА, - нетерпеливо сказал Смерть. – И, ЧЕСТНО ГОВОРЯ, Я ВАМИ ОБОИМИ СЫТ ПО ГОРЛО.
Кроули тихо вздохнул, слабо шевельнувшись во сне. Азирафаль видел, что он покрылся потом, и призрачная зеленоватая тень надвигающейся смерти исчезла с его лица.
- НА ДАННЫЙ МОМЕНТ, - уточнил Смерть.
Азирафаль сел обратно в кресло, ноги отказывались его держать.
- Спасибо, - мягко сказал он, наклонив голову.
- Я БЫ НЕ ТОРОПИЛСЯ БЛАГОДАРИТЬ МЕНЯ. ТЕПЕРЬ ОН ТВОЯ ПРОБЛЕМА, - Смерть с шелестом запахнулся в свои лохмотья.
Ангел улыбнулся:
- Это я переживу.
- ХА. ГОТОВ ПОКЛЯСТЬСЯ, ПЕРЕЖИВЕШЬ, - и с этим загадочным комментарием и внезапным хлопком Азраил покинул его.
Азирафаль посидел еще немного, раздумывая над тем, что он должен чувствовать себя торжествующим. Он успешно торговался со Смертью – ну, точнее, он прогнал Смерть, пригрозив бюрократической волокитой, на самом-то деле, но нужный результат был достигнут. Победителей не судят.
Но все, что он чувствовал, было опустошение и легкое оцепенение. Он повернулся, чтобы внимательно посмотреть на Кроули, пи положил мягкую руку ему на лоб просто чтобы убедиться в том, что все хорошо. Жар спал; энергичное лицо было еще слишком бледным, но уже не больным. Он спал мирно, не подозревая о той битве остроумий, которая только что решила его судьбу.
- Как всегда, - с нежностью подумал Азирафаль и зевнул.
Осторожно, чтобы не потревожить Кроули, он забрался под покрывало и свернулся калачиком, раскрыв свои крылья так, чтобы защитить их обоих.
На то, чтобы уснуть, у него ушло больше времени чем он ожидал. Не каждый день ты сталкиваешься с Азраилом, вымотан ты или нет. Но в конце концов, убаюканный глубоким ровным ритмом дыхания демона, Азирафаль задремал.
Они спали глубоко и долго, нашедшие убежище в своих снах той ночью под сенью древней могучей Силы, которая не упоминается в этой сказке.
Много позже Кроули медленно приходил в себя, с сильным тревожным чувством, что он пропустил что-то важное, и праотца всего зуда в своем левом плече. Потянувшись другой рукой, чтобы почесаться, он обнаружил три вещи:
Первая: у него было примерно столько же сил, сколько у престарелого ленивца.
Вторая: он утопал в белых перьях.
И третья – он дважды проверил, чтобы убедиться, что глаза не обманывают его – его правая рука затекла, придавленная чем-то, похожим на спящего ангела. Который, он не мог удержаться и не прокомментировать, выглядел несколько старше и не столь сверхественно безмятежно, как обычно.
Если бы его левое плечо все еще не болело так небе… - так дья… - так, словно его действительно серьезно ранило, он мог бы выдвинуть несколько двусмысленных предположений. В сложившейся ситуации, тем не менее, это его просто смутило. Он позволил Азирафалю поспать еще немного, пока пытался осознать, что произошло.
Все, что было до приступа лихорадки, он помнил совершенно ясно. Слишком ясно, если честно. Запомнить: если снова представится возможность поиграть в героя, без раздумий дать ей под зад и убраться у нее с пути в надежное место. Он не знал, ни откуда взялся тот порыв, ни то, почему, когда он лежал, оглушенный и истекающий кровью на полу, единственное, что было важным, был тот факт, что Азирафаль и тот мальчишка-идиот все еще дышали. Разумеется, это было еще до того, как боль развернулась во всей красе, и до того, как масштаб последствий его инстинктивных действий дошел до него. Благословенные пули, ради любви к Кому-то… вероятно, уже не в первый раз ушлые священнослужители творили такое, но, насколько он знал, он был первым демоном, удачливым настолько, чтобы попасть под огонь.
Внизу, определенно, счастливы не будут. Принимая во внимание, что мечи, которыми люди размахивали в старые добрые времена, были опаснее – не один из его коллег обратился в дым, сраженный Разделочным Ножом Справедливости не в меру ретивого сукина сына – но их не производили в промышленных масштабах. И нет нужды говорить о том, что у большинства демонов не было ангелов-хранителей, так удачно слонявшихся рядом для того, чтобы распознать беду и успеть точно вовремя отвести ее.
Он вздрогнул против воли при мысли о том, как близко он оказался к тому, чтобы исчезнуть из мироздания. Быть демоном не было пределом его карьерных мечтаний, но это определенно было лучше, чем не быть вообще.
Больше всего в его состоянии донимали регулярные приступы головной боли. Не предполагалось, что такое возможно, по крайней мере, так говорили парни из отдела исследований. У Кроули нашлась бы пара ласковых по этому поводу для его следующего отчета (у него было тайное подозрение, что уровень контроля качества серьезно упал после того, как тот маленький грязный ублюдок занял место Чумы. Это все было хорошо и замечательно, быть неуязвимым перед атомным апокалипсисом, и бензолом, и всем прочим; но чего стоили все эти штучки, если всего вышеперечисленного не было, а уложил его отвратительный грипп, не пропатченный в последней версии?)
То, что было после приступа… он помнил жар, кошмарную слабость, расплывчатые фрагменты совершенно ужасных видений. Он помнил ощущение панического ужаса и очень смутное чувство, что Нечто Ужасное пришло и ушло снова, оставив его в покое.
Он взглянул на Азирафаля, распростершего на нем руку в жесте защиты, и вспомнил ощущение уверенного и спокойного присутствия кого-то, никогда его не оставлявшего; прохладные руки, касавшиеся его столь мягко, и добрый, близкий голос, произносящий его имя, прогоняя страх.
А, черт. Мне никогда не расплатиться за это, - подумал он со вздохом, высвобождая руку без малейшего усилия. Ангел, который по всем канонам должен был всегда бодрствовать, отреагировал слабым движением. Кроули задумчиво посмотрел на него, растирая затекшую руку, - ему было интересно, чем занимался его напарник до того, как завалиться спать.
После того, как он с наслаждением (но аккуратно) почесал зудящее плечо (проклиная мешающие ему повязки), он решил разбудить Азирафаля, чтобы сыграть в Бар-Кохба. Он ненавидел чувствовать, что не видит ловушки, особенно когда дело касалось его собственного благополучия.
Ангел заворочался во сне, шепча что-то, что могло показаться утешением или просто какой-то случайной чепухой в его стиле. Его руки обвилась вокруг Кроули, который подумал, что это было почти… собственнически. Он не мог понять, почему понимание этого сдавило ему горло и стеснило грудь.
Наверное, он до сих пор не поправился до конца. Точно, причина должна быть в этом.
В конце концов, он просто обнял здоровой рукой Азирафаля за плечи, устраиваясь, чтобы поспать еще немного. Это было одним из его излюбленных занятий, ему было хорошо (настолько, насколько могло быть с одной неподвижной рукой), торопиться было некуда.
Вопросы могли подождать до тех пор, пока оба не наберутся сил, чтобы пережить этот разговор.
Азирафаль в последний раз посмотрел на испещренный пулями городок, напоминая себе, что это – часть Его творений, а значит, оно не более и не менее достойно, чем любое другое место на благословенной Им Земле. Но несмотря на все усилия и на его глубокую благодарность к доброте женщины, приютившей их в минуту нужды (и которая, благодаря улыбке судьбы, встретила доброго, вежливого и очень богатого путешественника и прямо сейчас собирала свою маленькую семью, чтобы отправиться к новой жизни), - он понял, что единственное, о чем он думает – о том, как он выйдет на улицу к ждущему его Кроули с искренним «Скатертью дорога!» последнего.
Когда ангел пришел, Кроули поднялся на ноги с видимым усилием.
- Ты наконец-то закончил играть в сводника? Отлично. А теперь не могли бы мы убраться из этого гаденького городка и вернуться в цивилизованную страну, где демон может прогуляться по улице, не подвергаясь риску случайно убитым?..
Его рука все еще была на перевязи – он беспрестанно жаловался на это обстоятельство; но раненое плечо наконец начало заживать само, и он мог путешествовать без угрозы для жизни. И бесконечно донимать Азирафаля вопросами о том, что именно произошло, когда он лежал без сознания. Некоторые из его догадок были неприятно близки к истине, но Азирафаль не собирался нарушать данное Смерти слово. “В какой-то момент риск был,”- наконец сказал он, чтобы унять любопытство демона, - "но все прошло хорошо, так что давай не будем больше об этом, если можно.”
- Нам недолго ехать, - улыбаясь, заверил он своего друга. Кроули вернулся к своему обычному раздраженному состоянию, а его мысли были снова надежно скрыты за темными стеклами его солнечных очков. Но был момент, перед тем, как Кроули поднялся, когда Азирафаль обернулся и увидел, что демон сонно смотрит на него, с тем мягким беззащитным выражением, которое было у него во сне. Так продолжалось целых пять секунд, пока Кроули не отвернулся, сказав что-то оскорбительное, чтобы разрушить впечатление. Воспоминание наполнило ангела приятным чувством тепла, и в тайне он надеялся пополнить свою коллекцию таких мгновений в ближайшем будущем.
- Так ты вернулся, чтобы переброситься словечком с тем священником? – очень равнодушно спросил Кроули.
Улыбка Азирафаля стала немного угрюмой. Ему понадобилось время, чтобы найти человека, ответственного за произошедшее; будучи искренним в своей вере, тот, что неудивительно, обладал весьма искаженными представлениями о том, как это должно проявляться. Явление со всеми полагающимися атрибутами вышло из моды, да и не одобрялось без официального разрешения, но Азирафалю хотелось дать урок, который точно будет воспринят; выражение абсолютного ужаса распластавшегося на полу человека того стоило.
- О, да. У нас была небольшая очень приятная беседа. Думаю, он подумает дважды, если не больше, перед тем, как сделает нечто подобное снова.
Кроули кивнул, хотя и выглядел все еще раздраженным. Злополучный священник так и не узнает, как ему повезло в том, что Азирафаль нашел его первым, а потом отказался назвать Кроули его местонахождение.
Ангел и демон услышали звук приближающейся машины одновременно, и оба инстинктивно напряглись, готовые бежать к убежищу; но оказалось, это их транспорт, - предприимчивый местный житель в дряхлом старом чудовище, и требовалось немалое сверхестественное мужество для того, чтобы ехать с ним в аэропорт. Азирафаль заметил, что Кроули не жаловался на столь посредственное средство передвижения: тот вскарабкался внутрь безо всякого колебания. Ангел поспешил за ним, не оборачиваясь, и разваливающаяся машина поехала прочь, оставляя городок с его пылью, кровью и давящим чувством безнадежности.
Амортизаторы машины давным-давно надо было бы заменить, грязная дорога была отвратительна. Шум двигателя машины и множество ухабов не давали разговаривать. Но, несмотря на непрекращающиеся ухабы, которые должны были быть болезненны для его недолеченного плеча, Кроули заснул почти сразу же после того, как городок исчез за горизонтом.
Азирафаль обнял его, устраиваясь так, чтобы защитить их обоих от тряски, и лениво размышляя о своей книжной лавке, и Бентли, и всех тех маленьких удовольствиях, которые у него были. На минуту он ощутил ужасное чувство вины за преступное отступление от долга: он проводил свои дни в свое удовольствие, в то время как так много детей Его страдали, как люди в том городке, беспомощно глядя на то, как умирают их друзья и любимые, не имея никакого способа защититься от Смерти.
Машина влетела в особенно боьшой ухаб и подпрыгнула на кочке, и Кроули тихо застонал во сне. Азирафаил вздохнул и мягко привлек его к себе, опуская голову демона себе на колени и сосредотачивая все свое внимание на изнурительном сглаживании дороги впереди.
Все было хорошо. Они вернутся в Лондон, и все это останется в прошлом. В конце концов, даже ангел не может спасти весь мир.
Он остановится на той его части, которую зовет домом.
И еще,такой вопрос:все читали иллюстрированные фанфики из сообщества Puzzling?Есть еще Switchythings,но это еще круче в плане рейтинга и имхо на любителя.
Чудом найденный
Be Ye Therefore Merciful(rus version)
Название: Итак, будьте милосердны (Be Ye Therefore Merciful)
Ссылка на оригинал: тут
Автор: amberdiceless
Переводчик: [Верба]
Рейтинг: PG-13 за уровень насилия
Персонажи: Азирафаль, Кроули, Смерть
Пейринг: слабые намеки на А/К
От автора: Я действительно не уверена насчет этого фика, но оно сидело на моем винте уже какое-то время, и я наконец закончила, а посему. Я сознательно очень расплывчато прописала определенные вещи, чтобы никого не обидеть и оставить вопрос, чья сторона за что отвечает, открытым – пожалуйста, имейте это в виду. Отзывы не просто приветствуются, а жаждутся.
От переводчика: Канон – «Добрые предзнаменования» Гейнмана и Пратчетта. Переведено в подарок на День Рождения для драгоценной моей пернатой Aerdin. Тинкер, я искренне надеюсь, что не слишком испортила этот шедевр своими чешуйчатыми лапами. И - а, да. Этот перевод аццки пиратский. Что я осознала лишь сегодня ночью. Каюсь.
Технические моментыТехнические моменты:
Примечание 1. Имена даны так, как привычнее заказчику: Азирафаль и Азраил.
Примечание 2. Название текста – Евангелие от Луки, глава 6, стих 36: «Итак, будьте милосерды, как и Отец ваш милосерд».
Примечание 3. Упоминаемая в тексте игра Бар-Кохба (в оригинале Twenty Questions) заключается в отгадывании загаданного ведущим слова; игроки задают вопросы, на которые можно ответить «Да» или «Нет». В теории информации считается, что оптимальная последовательность вопросов позволит получить ответ на двадцатом.
Читаем и радуемся- ЭТО НИ В КАКИЕ ВОРОТА НЕ ЛЕЗЕТ.
- Ну… да. Я в курсе, - сказал Азирафаль, искренне радуясь тому, как к месту паника в голосе. - Мне действительно жаль тревожить вас. Я понимаю, что вы, наверно, ужасно заняты, но, боюсь, просто не могу допустить этого.
- ТЫ ХАЛАТНО ОТНОСИШЬСЯ К ОБЯЗАННОСТЯМ УПОЛНОМОЧЕННОГО ПРЕДСТАВИТЕЛЯ ЕГО САМОГО.
Азирафаль шумно сглотнул:
- Да. Д-думаю, да.
- СОЖИТЕЛЬСТВУЯ С ВРАГОМ, ГРУБО НАРУШАЯ ЗАКОН НЕБЕСНЫЙ.
- Если быть точным, я бы не назвал это сожительством…
- ТЫ ФАКТИЧЕСКИ ВЫШЕЛ ИЗ ПОВИНОВЕНИЯ.
- Может быть, стоит прекратить твердить об этом, – мрачно пробормотал ангел.
- ТЫ ПРЕДУПРЕЖДЕН О КАРЕ.
Это не было вопросом.
Азирафаль вздохнул. Голова раскалывалась, он не помнил, когда настолько уставал в последний раз.
- Да, Азраил, я понимаю, что делаю. Мне казалось, с этим мы разобрались.
Чувствуя, как болят лопатки, он шевельнул крыльями, но осмелился не опустить их - не сейчас, когда жуткий собеседник еще был в комнате.
- Слушай, я уверен, что выкраивать время на обсуждение всего этого со мной очень рискованно для тебя. У тебя плотный график и, говоря откровенно, я вымотался. Мы не могли бы закончить с этим?
Пугающая фигура в черном подняла костяную руку и почесала макушку черепа. Ей удалось, не меняя выражения (или, точнее, того, что могло бы выражением быть), продемонстрировать озадаченное раздражение.
- АЗИРАФАЛЬ. ТЕБЕ НИКТО НЕ ГОВОРИЛ, ЧТО ТЫ ГИГАНТСКАЯ ЗАНОЗА В ЗАДНИЦЕ?
На лице ангела промелькнула тень улыбки, и он мельком посмотрел на того, кто лежал без сознания, укутанный одеялами, позади на кровати.
- Говорили. И не один раз, - мягко ответил он.
Потом он повернулся к Ангелу Смерти и вежливо прибавил:
- И все же, могу я предложить тебе чаю?
Ничего ужасного начало недели не предвещало. Впрочем, если быть точным, ничего многообещающего в нем тоже не было. Азирафаля отправили в несчастную, прошиваемую стрельбой насквозь небольшую ближневосточную деревню, - название которой три из четырех жителей Земли никогда не слышали, - с инструкциями положить конец конфликту, который, по донесениям небесной разведки, в ближайшие годы в случае своего развития обещал породить особенно кошмарную террористическую организацию.
Как это часто случалось в таких командировках, он столкнулся с Кроули почти сразу по приезде. Быстрый обмен наблюдениями за ланчем (тем, что назвалось ланчем в этом забытом Бо… в смысле, затерянном месте) подтвердили то, что Азирафаль подозревал с самого начала: Ад не стоял за этой «священной» войной. В действительности она была ни чем иным как непрерывным межплеменным кровопролитием, ведущимся обеими сторонами под знаменами с именем Бога в слабой попытке найти высокоморальное оправдание своим действиям. Но в Аду тоже видели, чем может обернуться эта война, и инструкции Кроули предписывали ему дальнейшее разжигание вражды.
- Все та же старая мерзс-ская исс-с-стория, - проворчал демон чуть позже, когда они вышли, невидимые, на пыльную грязную улицу. – Смертные принимаются сражаться за землю, или нефть, или еще за что-нибудь, - сомневаюсь, что они еще помнят, с чего все началось. И они творят это сами. Они замечательно сообразительны в этом плане. Но им недостаточно сражаться во имя племени, или вождя du jour, или простых принципов, ну нет. Им необходимо втянуть нас-с-с-с в это.
Азирафаль грустно кивнул:
- И что на этот раз? У меня никогда не получалось запомнить такие вещи.
- Думаю, мусульмане против христиан, плюс как минимум три-четыре секты, плюс чокнутые иностранные наемники, которые вломятся на вечеринку только затем, чтобы никому не стало скучно. Не имеет значения.
Кроули отсутствующе махнул рукой, когда они подошли к машине неопределенного происхождения; из-под днища послышался плеск жидкости:
- Большинство из них фанатики.
Азирифаль цыкнул на утечку, и чудесным образом в багажнике оказались новый сальник и несколько канистр моторного масла. Он ненавязчиво взглянул на женщину, с ног до головы закутанную в некое подобие грубого, выглядящего неудобным покрывала; она вела за руку маленького оборванного тощего ребенка.
- Я просто не понимаю их. Они плюют на все, что написано в их собственных священных писаниях о любви, мире и заботе о своем ближнем, и циклятся на тех фрагментах, которые они могут выдрать из контекста так, чтобы там было написано об убийстве друг друга, или унижении их жен, или… или что там еще не относится к Слову.
Он растерянно покачал головой:
- А те, кто оказывается не согласен с их интерпретацией, почему-то должны быть твоими союзниками. Непостижимо.
- Неописуемо, хочешь сказать? – Кроули мрачно усмехнулся.
Азирафаль раздраженно пнул камешек, посмотрел, как тот поскакал по дороге, поднимая за собой пыль.
- Нет. На самом деле мне хочется сказать «глупо». – Он вздохнул. – Ладно. Это не объяснение.
- Забавно, ты отдал достаточно времени этому… - Кроули внезапно умолк: еще слабо слышный рокот пробился сквозь обычный шум городка. – Ого. Это очень похоже на двигатель внутреннего сгорания.
Азирафаль вскинул голову и поморщился, безошибочно распознав звуки выстрелов.
- Ох, дорогой, стрельба приближается. Ты не мог бы побыть хорошим и помочь мне увести людей с улицы? Пожалуйста?
- Однажды ты втравишь меня в действительно большие неприятности, ангел.
Однако Кроули, как и Азирафаль, взмахом руки вежливо снял с себя невидимость, рыкнув одиноким прохожим бежать в укрытие.
Сверхестественный слух выиграл для них достаточно времени, чтобы найти убежище для крестьян и их самих прежде, чем война – в виде нескольких десятков пеших боевиков, вооруженных разношерстными устаревшими винтовками, в сопровождении нескольких разваливающихся джипов – въехала в городок. Но найденное убежище было в лучшем случае сомнительным; стены домов были пробиты выстрелами, а отдельные целые участки никогда и не были надежными.
- Да чтоб вас всех! – Кроули распластался на земле, цепко удерживая Азирафаила, а рой пуль изрешетил переднюю стену той лачуги, в которой они прятались. – Это с-с-с-сс-мешно! Им не нужна моя помощь, они прекрасно творят хаос самостоятельно. Если мое тело пострадает по милости этих кретинов, я подам официальный протес-с-ст.
- Уверен, что твои шефы уделят ему все должное внимание перед тем как утопить его в ближайшем котле, – Азирафаил поднял голову, заглянул в только что пробитую пулей дыру в стене и простонал:
- Ох, нет, нет, нет, не надо. Пожалуйста, не…
- «Не» что? – Кроули проследил за его взглядом и тихо выругался. На той стороне улицы мальчик, лет, самое большее, десяти, согнувшись в три погибели, полз к дверному проему и пытался взвести курок автомата – оружие было размером почти с него самого. Высокий крик привлек их внимание к женщине – ее было видно в широком проломе в стене, она пыталась дотянуться до мальчика. В ее глазах плескался ужас.
- Ну, давай же, женщина, втащи этого идиота обратно до того, как его… О, черт.
Женщина поднялась, и, до того прикрытые ее телом как щитом, в этой бойне теперь стали видны испуганно смотрящие дети, - которых ей тоже надо было защитить. Пули свистели в нескольких метрах от старшего мальчишки, и он заметно побледнел, однако с огромным напряжением продолжал держать автомат наготове.
Кроули потряс головой. Рядом с ребенком больше никого не было, и никто не смог бы дойти до него сквозь огонь. Повсюду лежали трупы с огромными рваными ранами, и невозможно было сказать, кто здесь на чьей стороне. Сегодня без сомнения будет много случайных смертей из-за дружественного огня.
Пробили топливный бак одного из джипов. Они видели, как машина превратилась во внушительный огненный шар, отблески пламени осветили соседний дом.
- Ненавижу говорить такие вещи, ангел, но кажется мне, наш смелый паренек – ох! просто подожди – Азирафаль, кретин безмозглый! вернись немедленно!
Азирафаль сосредоточился достаточно для того, чтобы оставаться невидимым для боевиков, когда он нырнул под огонь, но он знал, что это не остановит летящую пулю (или две пули, или десять), которые все равно ранят его. Он слышал, как Кроули выкрикнул его имя голосом, в котором было что-то, похожее на страх, - и улыбнулся: демон просто не смог бы понять идею самопожертвования. Но было забавно знать, что Кроули чертыхается. Или благословляет, что точнее отражает суть дела.
Он бормотал молитву о помощи, в то время как пули летели отовсюду, их зудящий свист ранил его тонкий слух. "Просто дай мне добраться до мальчишки до того, как они убьют меня", - умолял он. Гибель тела при исполнении обязанностей была грубым нарушением, но Наверху будут не слишком переживать, если это произойдет при спасении невинного. Он должен будет вернуться к работе, ну, месяца через три-четыре…
Он почти достиг противоположной стороны улицы, когда из на скорости взвизгнувшего шинами джипа на улицу выскочили еще полдесятка стреляющих во все стороны боевиков, не слишком утруждающих себя прицеливанием. Азирафалю хватило времени ровно на то, чтобы понять, что его сейчас ранят, возможно, несколько раз, когда что-то тяжелое навалилось на него сзади, уронив его на мальчишку, и втащило их обоих в дом, подальше от входа.
Женщина, все еще причитая, подбежала, держа в охапке младших детей, и вцепилась в невредимого старшего сына. Каким-то образом при этом ей удалось крепко обнять Азирафаля, несвязно бормоча слова благодарности.
- Да, да, не беспокойтесь, дорогая. Нет, я совершенно в порядке, уверяю в вас…
В действительности его ранили – дважды – но ни одно из ранений не казалось тяжелым. Вообще-то, они были даже не такими тяжелыми, как, он считал, они должны были бы быть, но прежде, чем разбираться с этой странностью, он отвлек женщину и повернулся посмотреть, кто вытащил их из-под огня.
И удивленно моргнул:
- Кроули?
Демон лежал там, где упал, тяжело дыша и свернувшись в клубок в очень неудобной позе. Он выглядел оцепеневшим и очень, очень бледным. При падении он потерял свои солнечные очки, и Азирафаль с тревогой понял, что странные, змеиные зрачки демона расширись настолько, что стали похожи на обычные человеческие.
- Кроули? – повторил он мягко, опускаясь на колени рядом с товарищем. Там, снаружи, по-прежнему продолжалась стрельба и были слышны крики раненых и умирающих; он решительно закрылся от них. Темное пятно расплывалось на полу рядом с демоном.
- Ох. О чем ты только думал? – он сотворил чистый платок и попытался отыскать источник кровотечения. – Было бы неудачно, если бы мы пострадали оба. Насколько тяжело ты ранен?
Кроули издал странный, горловой звук, как будто хотел закричать, но не хватило дыхания. В инстинктивной тревоге Азирафаль быстро осмотрел его и обнаружил несколько легких ранений, ни одно из которых не выглядело серьезным. А потом он увидел, как правая рука Кроули зажимает левое плечо. Пальцы были окровавлены.
- Кроули, позволь мне взглянуть… Тихонько, сейчас… Ш-ш, не пытайся говорить. Просто дыши. Позволь мне взглянуть, - тихо шептал ангел, осторожно разжимая его побелевшие пальцы.
Рана выглядела обманчиво небольшой, но Азирафаль с ужасным ощущением слабости увидел, как из нее вытекает грязно-серая дымка и лениво рассеивается в воздухе. В толчками выплескивающейся темной крови свивались черные разводы, и, наклонившись, он видел, что края раны тоже почернели, словно ее чем-то прижгли. Он ощутил тошнотворный запах горелой плоти.
Он с трудом сглотнул и повернулся к женщине, нерешительно стоящей рядом, переживающей одновременно из-за чужаков, перестрелки снаружи и своих детей. Старший из ее сыновей громко ныл, пытаясь отойти от нее, пытаясь вновь поднять свой автомат. Он не понимал, что именно только что с ним произошло – достаточно взрослый, чтобы отчаянно хотеть защитить себя, но слишком юный, чтобы сражаться, слишком юный, чтобы понимать цену своих желаний.
- Мадам, не будете ли вы столь любезны, - сказал Азирафаль, заставляя свой голос звучать ровно, - Мне нужны теплые одеяла, чистая вода и что-нибудь, чем вам не жалко пожертвовать в качестве бинтов.
Потом он наклонился и взял Кроули на руки, старательно не замечая кровь, расплывающуюся по его рубашке, и тихих задушенных звуков, которые тот издавал.
Немного позже Азирафаль устало сидел рядом с находящимся без сознания демоном, уставившись на небольшую покосившуюся лампу в изголовье, то включая, то выключая ее, словно ее причудливый свет мог ответить на вопросы, стОящие шести тысяч лет жизни.
Перестрелка закончилась, явного победителя не было, и крестьяне были заняты тем, что собирали уцелевшее. Часть из них медленно возвращалась в деревню, - залечивать раны или умирать. Уцелели немногие счастливчики. Азирафаль был должен идти и помогать им. Заботиться о раненых, хоронить мертвых, восстанавливать разрушенное. И, разумеется, убеждать их покончить со смертоубийством.
Он не мог заставить себя сделать это. Просто не мог. Не после случившегося. Не после того, как он понял, что держит в руке.
- Да как они… - бессмысленно, не нуждаясь в собеседнике, повторял он снова и снова, - как они посмели?
Он испытывал гнев и отвращение. Кроули, без сомнения, посмеялся бы над форменной абсурдностью происходящего, если бы не лежал сейчас на спине с тяжелой раной в плече, потеряв больше трети крови.
Кое-кто из этих чокнутых ублюдков взял и благословил оружие.
Одно дело, подумал он горько, если бы хоть кто-то из них знал, что поблизости есть слуга Ада. Тогда это имело бы смысл. Но это казалось маловероятным: даже если кто-нибудь в городе мог обнаружить присутствие демона, Кроули только-только приехал, и, кроме того, имел тысячелетний опыт скрытного наблюдения. Даже сам Азирафаль редко ощущал присутствие партнера до тех пор, пока тот не оказывался достаточно близко. Он было предположил, что это один из соперников Кроули из Ада — он слышал об инциденте со святой водой во время Апокалипсиса-которого-не-было – но в действительности это была просто игра по правилам смертных. Обвинять силы Тьмы в совершении зла было совершенно по-человечески.
Нет, мрачно подумал он, какой-то слишком рьяно верующий безо всяких сомнений решил, что на его сторону снизойдет чуть побольше благодати, и призвал Его благословение на то, что существовало только и ради убийства Его творений. Азирафаль не мог даже определить, было ли это христианское или мусульманское благословение, но едва ли это имело значение в практическом смысле. По какой бы то ни было необъяснимой причиной – слово «неописуемо» само просилось на язык, и Азирафаля тошнило от этого – оно сработало, оно было дано. Кроули просто не повезло попасться ему на пути.
Азирафаль вспомнил кажущиеся бесконечными войны, которые они видели, странные идеи, дававшие всходы снова и снова в очередном уголке земного шара. Конечно, произошедшее не могло удивить его. Кроме всего прочего, когда-то рыцари благословляли свои мечи. Это ему тоже не нравилось: он испытывал неприязнь к оружию в целом, и избавился от того единственного меча, что у него был, при первой же возможности.
Но все же… чтобы убить кого-нибудь мечом, ты должен подойти к нему достаточно близко, - подумал Азирафаль. - Посмотреть ему в глаза. Узнать его. Ты не мог убить случайно, просто потому, что кто-то оказался не в том месте не в то время, ты должен был стремиться убить. Здесь все было иначе – и столь ужасно безлико.
Всё могло быть намного хуже. Демоны были крепкими существами, но, изгнанные из Бытия, не имели защиты против него. Если бы пуля попала Кроули в сердце, или если бы Азирафаль не смог ее вытащить вовремя, демон бы умер. Не просто отправился бы в Ад до тех пор, пока не смог бы обрести новое тело – умер навсегда.
Азирафаль подавил приступ паники, возникший при этой мысли. Этого не случилось, не случилось, - твердо повторял он себе до тех пор, пока его грудь не отпустило настолько, что он смог дышать.
Хотя дела обстояли достаточно плохо. Освященная пуля пробила ключицу Кроули и прожгла ткани, заражая их божественным прикосновением подобно яду, - не только его нынешнее материальное тело, но и его тело подлинное. У Азирафаля ушла уйма времени на то, чтобы извлечь ее, и в конце он был вынужден сковать паникующего демона своей Волей, чтобы удержать его до тех пор, пока не закончит. Когда очнется, Кроули определенно выскажет ему все, что думает об этом.
Когда, не если. Он отказывался взваливать на себя будущее с если.
Азирафаль вздохнул и потер лоб. Ангельские методы не слишком подходили для лечения демонов, но он влил столько силы, сколько смог отдать, в сшивание разорванных тканей. Он был совершенно уверен в том, что рана не заживет до конца сама. Ему удалось прекратить кровотечение до того, как у него кончились силы, но для того, чтобы восстановить подвижность руки, понадобится еще долгое лечение. Кроули возненавидит это, с сочувствием подумал Азирафаль.
Он только материализовал чайник и подходящие к нему чашку с блюдцем, неприятно удивленный тем, какое количество сил для этого потребовалось, когда тихий звук привлек его внимание к постели.
Кроули оцепенело посмотрел в потолок, а мгновение спустя немного приподнялся, и, обнаружив, что его рука крепко прибинтована к телу, снова слабо застонал.
- К-кого черта призшло? – хриплым шепотом сказал он. Неудивительно, но потолок уклонился от ответа.
Азирафаль отставил чайник и подошел к изголовью кровати. Кроули, уловив движение, повернул голову:
- Ангел… Я сс-с-с-делал какую-то глупость, да? – спросил он со слабой попыткой усмехнуться.
- Ш-ш… Скажем так, ты сделал кое-что не вполне предосудительное, - Азирафаль бледно улыбнулся.
Кроули было рассмеялся, но тут же затих:
- Чем меня ранили?.. Ощущение такое, словно кто-то нашел тот меч, что ты потерял, и решил, что пирсинг мне пойдет.
Азирафаль поморщился:
- Почти.
Он показал пулю:
- Ее кто-то освятил. Чтобы извлечь ее, я потратил чертовски много времени, если позволишь такую формулировку.
Кроули рассматривал пулю с явным скептицизмом:
- Благословленная пуля. Они благословили… долбаную пулю.
- Боюсь, что так, - Азирафаль почувствовал, как у него начинают гореть щеки от стыда причастности. – И, прежде чем ты спросишь: я не имею к этому отношения. Я бы никогда не допустил подобного. Особенно зная, что ты скорее всего будешь поблизости.
А потом Кроули рассмеялся, тихо и болезненно, придерживая свое плечо здоровой рукой.
- А. Ох, это забавно… Больно, правда. Оу.
Встревоженный Азирафаль склонился к нему, не зная, что предпринять, пока Кроули не откинулся, задыхаясь, на подушки.
- Ты решил, что они знали, что я прибуду. Никогда бы не подумал, что у них такая богатая фантазия, - он захихикал снова. – "'И сказал Господь им, Да носите с собой по запасной скрепке для степлера, оной да сразите вы врагов ваших, где бы не появились они у вас, или вы у них, и пронзайте той скрепкой всех заблудших демонов, что встретятся вам.' О Вооружении, глава 5, стих 12. Гадство.
Он тихо закашлялся. Азирафаль проглотил лекцию по библейскому этикету и подал ему стакан воды.
- Меня никогда не перестанет поражать та сила, с которой люди стремятся причинить боль друг другу, - несчастно сказал ангел.
- А должна бы перестать, после шести тысячелетий. Что должно поражать, так это мой талант попадать во все эти нелепые истории. – Кроули зажмурился, усталость углубила морщины на его лице. Иллюзия вечной молодости не могла справиться с ней. – Нужно больше доверять моим более благородным инстинктам, тогда бы подобного не произошло.
Пока Кроули говорил, его голос становился выше, пока не стал истерическим.
- Ты бы не спас жизнь мальчика. И мою.
- Не напоминай. Десять соверенов на то, что из мальчишки вырастет замечательный… диктатор, - Кроули расхохотался, потом зашипел, невольно сворачиваясь под одеялом. пытаясь инстинктивно, но тщетно избежать боли. – Чертовы небеса, ангел. Это действительно очень, очень больно.
Азирафаль глубоко вздохнул. Здесь, в этой тьмутаракани, было очень мало шансов найти нормального врача, а большая часть алкоголя в городке ушла на коктейли Молотова и дезинфекцию. Может быть, у него и получилось бы призвать что-нибудь, но, по всей видимости, это было не лучшей идеей.
Устало собравшись, он беспощадно вытащил свои последние резервы и понял, что едва-едва держится. Легко коснувшись рукой, он откинул со лба Кроули темные влажные волосы и шепотом сказал:
- Ш-ш… Тише. Все будет хорошо, просто постарайся уснуть.
Они никогда не применяли свои силы друг к другу; это было неотъемлемой частью Договора, и вот сегодня он нарушил этот неписаный запрет несколько раз. Кроули ничего не возразил, но иронически усмехнулся, позволяя себе закрыть глаза и медленно расслабиться под прикосновениями ангела.
- Наконец достал меня… в точности как хотел, а? – слабо пробормотал он.
Азирафаль улыбнулся:
- Ш-ш. Спи спокойно. Я тебе по меньшей мере сильно задолжал.
Когда он убедился, что Кроули забылся в тревожном сне, он подтащил к кровати кресло и упал в него, уронив голову на скрещенные на краю постели руки.
Добро вечно бодрствует на страже, но на этот раз оно решило последовать примеру Зла.
Следующие несколько дней они провели в доме той же женщины. Она не была ни неблагодарной, ни злой, просто изнервничавшейся из-за того, что соседи, если бы узнали, что она приютила чужаков, обрушили бы на нее правосудие в своем варварском понимании. По-видимому, ее муж и братья были убиты незадолго до этого, и она оказалась в рискованной ситуации: без мужской защиты, став призом для мужчин, которые пожелали бы за нее сцепиться. Азирафаль убедился в том, что никто не заметил ничего необычного, заверил ее в безопасности и стал понемногу, ненавязчиво помогать хозяйке и ее детям. Но большая часть его внимания была отдана Кроули.
Как Азирафаль и боялся, кошмарная рана и не думала затягиваться. Это было типично для ран, нанесенных благословленным оружием, но все же угнетало. Уговаривать тело вернуться к здоровому состоянию было медленным, нудным процессом, который каждый вечер оставлял Азирафаля с головной болью, а Кроули – в состоянии, близком к инсульту от разочарования.
К чести последнего, он действительно старался быть настолько терпеливым и нетребовательным, насколько мог. К несчастью, терпеливость и нетребовательность не были ему свойственны и в лучшие времена, и он стал кошмарным больным. Он был попеременно ноющим, раздраженным, угрюмым и капризным; жаловался на еду, постель и скуку; настоял на том, чтобы попытаться встать и тут же потерял сознание, Азирафаль успел только подхватить его, когда он начал падать, чтобы Кроули не разбил голову; наконец, демон изобрел по меньшей мере сотню новых изощренных ругательств в порядке развлечения, которые щедро расточал Небесам, Аду, долбаной стране и ее жителям, а также (когда особенно раздражался) случайным неодушевленным предметам – поровну. Он старательно сдерживался, чтобы не оскорблять Азирафаля, но прилагаемые им для этого чудовищные усилия были очевидны.
Ангел сносил все это с доброй улыбкой и словами утешения, а когда не мог больше выдержать, спокойно просил его извинить и уходил прогуляться, лелея тайную мечту замуровать Кроули в пещере на следующую тысячу лет, оставив ему только плеер с записью его собственного вздорного ворчания.
Тем не менее, когда порой, по возвращении с таких прогулок он заставал Кроули спящим, продолжать сердиться на него было слишком сложно. Вся та невинность, что когда-то была дана демону, отражалась в это время на его лице, в его длинных тонких ресницах, едва приоткрытых губах и открытом, простодушном выражении, которое словно его никогда и не покидало.
И иногда Азирафаль обнаруживал, что, глядя на спящего Кроули, думает о том, как было бы прекрасно, если хотя бы малая толика той абсолютной кротости оставалась у Кроули бодрствующего.
Но, несмотря ни на что, прогресс был. Рана постепенно затягивалась, а силы Кроули понемного возвращались. Азирафаль только-только начал надеяться на то, что они скоро смогут покинуть это унылое место, когда, как это случается слишком часто, все внезапно пошло наперекосяк.
Говоря по справедливости, ни Азирафаль, ни Кроули предвидеть этого не могли. Не каждый день житель Ада застревает в мире людей в человеческом теле, раненый освященной пулей, помимо прочего, в очень-слабо-стерильных условиях; и, конечно, большинство ангелов не занимаются оказанием медицинской помощи. Они лечат силой мысли – за исключением, конечно же, тех случаев, когда пациент оказывается демоном. А таких случаев зафиксировано очень, очень мало.
- Жарко, - пожаловался Кроули.
Азирафаль вздохнул, ему мешали сосредоточиться уже в третий раз за последние полчаса:
- Здесь немного душно. Но, боюсь, я не могу одновременно заниматься температурой за окном и лечить тебя.
Кроули надулся и пожаловался еще немного, а потом мрачно отвернулся к стене. Азирафаль проигнорировал это, как и предыдущие утомительные вспышки, и продолжил пытаться убедить упрямую сломанную ключицу срастись.
Так продолжалось еще несколько часов, пока демон не начал, жалобно хныча, метаться и вертеться в очевидном беспокойстве, - тогда Азирафаль посмотрел на него по-настоящему и понял, что с ним действительно что-то неладно.
На щеках Кроули был неестественный румянец, его глаза были слишком яркими, а кожа сухой и тревожаще горячей. Ангел растерялся; конечно, он знал, что такое лихорадка, и имел смутное представление о том, что ее вызывают какие-то крохотные вредные существа (адовы отродья, без сомнения), но он не имел ни малейшего понятия о том, как это лечить. Воина Небесного могли ранить, но, как правило, он не мог заболеть. Разумеется, Кроули не мог не стать исключением.
Кроули предположил, что благословленный эффект пули ослабил его подлинную сущность настолько, что она уже не могла защитить его человеческое тело от земных инфекций.
- Это невезуха в квадрате, - раздраженно сказал он. – Они не смогли бы придумать ничего хуже, даже если бы попытались. Вашим надо нанять этих ублюдков в качестве консультантов.
- Очень может быть, что ты прав, мой дорогой, - вежливо сказал Азирафаль, - но что нам делать с этим?..
- Будь я проклят, если знаю, - пробормотал Кроули, раздраженно сбрасывая одеяла и огрызаясь на Азирафаля, укрывающего его снова. – Асс-с-спирин, может быть. Антибиотики. Если у них есть подобные вещи в этой дыре обетованной, в чем я очень сильно сс-с-сс-сомневаюсь.
На этот раз Азирафаль простил ему его дурное настроение. У демона было хорошее оправдание: хотя они старательно избегали упоминания об этом, оба знали, что в своем ослабленном состоянии Кроули мог не пережить развоплощение, являющееся по природе своей сильным стрессом. А если он не сможет...
Ну, в общем, будет лучше, если бы он смог. В Аду было мало сочувствия и еще меньше работы для инвалидов.
Азирафаль обратился к хозяйке, у которой оказался как аспирин, так и желание им поделиться. Лекарство помогло, но у Азирафаля было тяжелое чувство, что, в лучшем случае, это лишь временное решение.
К несчастью, он оказался прав.
Азирафаль резко очнулся от тяжелого сна из-за чувства чего-то очень, очень неправильного, хотя он и не мог определить, чего именно.
Он приподнялся на локте, оглядывая комнату. Состояние Кроули неуклонно ухудшалось, из простой лихорадки дойдя до горячки, в которой тот то забывался тяжелым беспокойным сном, то не мог уснуть. Прошло слишком много времени с того момента, как демон выпил аспирин, и Азирафаль каждой каплей энергии, которую мог призвать, пытался остановить инфекцию, остудить мучающий и постепенно сжигающий его друга изнутри огонь; но его усилия приносили все меньше и меньше пользы, пока не перестали приносить ее вовсе. Но он, слишком упрямый или слишком отчаявшийся, чтобы остановиться, продолжал прилагать их все равно.
Когда он больше не смог бодрствовать, он свернулся калачиком рядом с Кроули, - так, что любой звук или движение демона немедленно разбудили бы его. Ему казалось важным хотя бы видеть то, что произойдет, раз он ничего больше не может сделать. И Кроули, в те все более редкие моменты, когда еще узнавал его, казался успокоенным его присутствием.
Галлюцинации были особенно беспощадны к его другу, бросая его в воспоминания о временах его Падения и того, что последовало за этим. Он ругался Именем Божьим и Телом Христовым, плача, не скрываясь, крича от кошмаров, которые ангел не мог видеть – и в конце концов стал просто потерянно повторять тихим голосом, терзавшим Азирафалю сердце: «Я так не думал. Я сожалею. Я так не думал, я не желал, пожалуйста, я никогда не думал…» - пока снова не уснул.
Азирафаль был несказанно благодарен за то, что Кроули уснул. Он горел, как печка, его дыхание было тяжелым и затрудненным. Его аура слабо мерцала, как свеча перед тем, как погаснуть.
В комнате было неестественно тихо, ночь давила своей темнотой.
Азирафаль внезапно понял, что то, что он видит – это смерть; он также понял, с ужасной неожиданной ясностью, что казалось ему таким неправильным. Он наконец-то осознал нежеланное имя, а с именем пришло жуткое ощущение присутствия обладателя имени.
- Да будет свет, - прошептал он. Мягкий свет, распространившийся по комнате, осветил его, и, если бы Азирафаль видел себя, он бы увидел идеал ангела в видении скульптора-гения, безо всяких признаков тревоги, усталости и чрезмерного количества съеденных десертов; свет деликатно осветил и Кроули, смахнув следы болезни и боли, так, что демон выглядел почти обычно. Но холодный свет отразился и от резких черт выбеленного черепа и скользнул по кривому лезвию косы, а там, где коснулся темной мантии вновь пришедшего, он просто пропал, так, словно его никогда и не было.
Азирафаль поднялся с постели и, движимый скорее инстинктом, чем чем-либо другим, встал между Кроули и Воплощением Смерти.
- Привет, Азраил, - сказал он, улыбаясь так приветливо, как будто приветствовал постоянного покупателя, который давно не заглядывал в его букинистический магазин. – Мы давно не виделись.
Смерть бесстрастно посмотрел на него:
- НЕ УВЕРЕН.
- А. Хорошо. Да. Да, думаю, я понимаю, что ты имеешь в виду, - улыбка медленно сошла с лица Азирафаля, но он лихорадочно думал. В этом было все дело. Если он не мог говорить с этим в таком тоне (точнее, в тоне Кроули), все было кончено.
Он не задумывался над тем, что именно было кончено. Он просто знал, что после шести тысяч лет его существование не будет ничего стоить по сравнению с этой благословленной пулей. Значит ли это, что он близок к Падению, или уже Пал, просто еще не сделал ничего как Павший, - подумал он растерянно. Но он не чувствовал никакой разницы и, после секундного раздумья, он решил (к собственному изумлению), что, честно говоря, его это больше не заботит.
Попросту говоря, Азирафаль устал и измучился от всего происходящего. Он давным-давно потерял счет своим вопросам и сомнениям, которые он отбрасывал во имя судьбы, во имя Плана, так, как делали хорошие ангелочки. Но короткая встреча с маленьким золотоволосым мальчиком заставила усомниться в предпосылках всех уровней, сделавших ее возможной; и теперь, если судьбой было принять План, включавший в себя эту бессмысленно жестокую гибель достойной и благородной души, которая никогда не желала Падения...
Впервые за все долгое время своего существования Азирафаль задумался. Нет. Попросту нет. Это было непостижимо, это было просто совершенно чертовски неприемлемо. Это не была просто еще одна бедная страдающая душа со-слишком-короткой-жизнью-на-Земле; это был Кроули, а смерть демона была настоящей смертью, а не переходом на к высшему (или низшему) уровню бытия.
Вселенная, в которой не будет Кроули, пусть и при всем ее величественном блеске, станет пустым печальным местом, - если не для кого больше, то по крайней мере для него, Азирафаля. Единый, Кто создал их и который (он все еще так уверен в этом, как ни в чем другом) любил их, точно не хотел подобного для Его творений.
Азирафаль рассматривал запретного гостя напротив без малейшего трепета. Среди всех Его созданий этот был не из тех, с кем можно шутить. Его власть была абсолютна в рамках его компетенции; он не был подвластен таким пустякам, как сострадание или милосердие и буквально не имел жизни. Его работа была всем. И повсюду. Всегда.
Но он также был связан определенными правилами. В свое время Азирафаль прочитал все книги в огромной небесной библиотеки, вне зависимости от того, насколько невразумительными или эзотерическими они были.
- Мне ужасно жаль, что ты напрасно прошел весь этот путь, - мягко сказал он, раскрывая свои крылья в том движении, которое мгновенно узнаваемо любым из существ на этой земле, вне зависимости от его положения или подданства: он под моей защитой.
- И мне действительно не хотелось бы тебя оскорбить. Но… я говорю абсолютно серьезно, ты не заберешь его.
Смерть, стоявший совершенно неподвижно, все же немного промолчал, перед тем, как ответить:
- ТЫ ШУТИШЬ.
- Боюсь, что нет, - извиняющимся тоном произнес Азирафаль.
Он показал на чайник, начинавший приветливо закипать:
- Позволь мне предложить тебе чашечку чая, за которой мы все обсудим как цивилизованные Творения.
Меж тем, внимательный читатель мог бы спросить, почему Смерть просто не обошел ангела или не сдвинул бы дурака с дороги? Он же Смерть, правильно? Вы не можете отвратить Смерть от того, кто ей предназначен. Это нарушение естественного (и сверхественного) закона. Это как уклонение от уплаты налогов в масштабе Мироздания. Так попросту нельзя.
В связи с чем должно быть отмечено, что сцена, описываемая здесь, происходила одновременной в двух параллельных, но совершенно различных планах бытия.
В одном из них путь скелету, одетому в черное, преграждал усталый, несколько старомодный, в летах владелец книжного магазина, который просто стоял между упомянутым скелетом и смертельно больным молодым человеком на кровати позади него.
Это было, в сущности, метафорой сложнейшего действа, разыгрывающейся на более высоком уровне реальности. Однако оно подразумевает концепцию шестимерного пространства, в котором смертному себя представить несколько затруднительно. Советуем читателю не пробовать, поскольку удовольствие от этого текста едва ли возместит ему и половину стоимости психиатрического лечения.
Достаточно сказать, что ангелы – первые и самые выдающиеся творения Воли. И пусть Воля Азирафаля могла поколебаться в столкновении с такими соблазнами, как редкое первое издание или вторая порция десерта, но полностью сконцентрированная, она была превосходна.
Его назначили Стражем Восточных Врат не просто так.
Конечно, основной проблемой силы воли является то, что, как подтверждают истории бесчисленных миллионов пытавшихся сидеть на диетах людей, она конечна. А Азирафаль уже очень устал.
- Ты уверен, что не хочешь чашечку чая?
- Я НЕ ПЬЮ ЧАЙ.
- Тогда, надеюсь, ты не будешь возражать, чтобы я позволил ее себе. Это была очень напряженная неделя.
Азирафаль наполнил чашку, безуспешно пытаясь сдержать дрожь в руках.
- ПОХОЖЕ, ТЫ НЕ НАМЕРЕН ПРЕКРАТИТЬ ЭТО, - сказал Смерть.
- Напротив, я предпочел бы, чтобы все это закончилось как можно скорее.
- В ТАКОМ СЛУЧАЕ, ПОЛАГАЮ, ТЫ ОТОЙДЕШЬ.
- Сожалею, но этот вариант не рассматривается, - Азирафаль отпил чая, не отрывая глаз от оппонента.
- ПОСЛУШАЙ, АНГЕЛ…
- Не называй меня так, - отрезал Азирафаль, с плеском и звоном ставя чашку на блюдце.
- ЭТО ТО, ЧТО ТЫ ЕСТЬ. – Смерть склонил череп набок. – ЕСЛИ, КОНЕЧНО, ТЫ НЕ НАМЕРЕВАЕШЬСЯ ПАСТЬ. В ПОСЛЕДНЕМ СЛУЧАЕ ТЫ НА ВЕРНОМ ПУТИ.
Глаза Азирафаля сузились:
- Я далек от этого. Но просто не желаю слышать это обращение от тебя.
- КАК ПОЖЕЛАЕШЬ. ТОГДА СКАЖИ, ЧЕГО ТЫ ХОЧЕШЬ, АЗИРАФАЛЬ. Я НЕ МОГУ ПОТРАТИТЬ ЗДЕСЬ ВСЮ НОЧЬ.
- Я ничего не хочу. Скорее, есть то, что я не хочу, если так нагляднее. Я не стану ничего делать, - объяснил Азирафаль застенчиво и легкомысленно одновременно. – Я просто не дам тебе его забрать.
Смерть замолчал, пытаясь осмыслить услышанное.
- ТЫ НЕ СМОЖЕШЬ СТОЯТЬ, ЗАЩИЩАЯ ЕГО, ВЕЧНО.
- Посмотрим, - сказал Азирафаль с полностью притворным спокойствием, сцепив руки, чтобы они не дрожали. – Да, полагаю, рано или поздно мне придется сдаться. Но в то же время, как ты отлично понимаешь, очередь твоих неисполненных обязательств станет невообразимой.
Смерть переступил с одной костлявой ноги на другую. В случае с любым другим творением, это движение можно было бы назвать беспокойным, но подобное вульгарное определение едва ли могло быть применено к величайшему из Четырех, темной тени Творения, Жрецу, пред которым однажды склоняются все.
- ЭТО НЕПРИЕМЛЕМО. КОНЕЧНО ЖЕ, ТЫ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО Я ДОЛЖЕН ЗАКОНЧИТЬ ЗДЕСЬ, ЧТОБЫ ПРОДОЛЖАТЬ ИСПОЛНЯТЬ СВОИ ОБЯЗАННОСТИ.
Азирафаль устало улыбнулся:
- Да, согласно тем условиям, которые установил Создатель.
- ИМЕННО, - и после паузы:
- ПОЧЕМУ МНЕ НЕ НРАВИТСЯ ТО, КАК ТЫ ЭТО ПРОИЗНЕС?
На этом месте любой, кто хорошо знал и Азирафаля, и Кроули, совершенно точно узнал бы, откуда взялось выражение мрачного удовлетворения, вспыхнувшее в голубых глазах ангела. И если он не выглядел сейчас точь-в-точь как его напарник, то для ангела он, тем не менее, имел удивительно дьявольский вид.
- Полагаю, потому, что я намерен усложнить тебе жизнь. Все очень просто, Азраил. Если хочешь забрать его, ты должен пройти мимо меня.
Смерть потряс своим черепом:
- ТЫ НЕ МОЖЕШЬ СРАЖАТЬСЯ СО МНОЙ, СТРАЖ ВОСТОЧНЫХ ВРАТ.
- У меня нет намерения сражаться с тобой, - сказал Азирафаль, опускаясь в кресло рядом с кроватью. Он действительно безумно устал. – Но я и не дам тебе пройти. Видишь ли, я знаю, как это действует. Смерть – твоя юрисдикция, и от смерти невозможно отказаться.
- ПОЛАГАЮ, ЕДВА ЛИ ЕСТЬ НЕОБХОДИМОСТЬ УКАЗЫВАТЬ НА ТО, ЧТО ТВОЕ ВМЕШАТЕЛЬСТВО ПРЕДСТАВЛЯЕТ СОБОЙ ПОПЫТКУ ОТКАЗА.
- О, не совсем, - ответил Азирафаль своим самым убедительным тоном. – Я ничего не могу сделать с тем, что Кроули в твоей власти, я знаю. Но у нее очень специфические границы: ты надзираешь над концом жизни. Строго говоря, сама по себе жизнь бесконечна. Возложив свою руку на любое существо для чего-нибудь, кроме предначертанного конца их жизни, и ты нарушишь свой Договор. Я не собираюсь дать тебе пройти. А ты не сможешь заставить меня уйти без того, чтобы устроить здесь хаос, невиданный доселе, ну, точнее, невиданный с Нижнего Тадфилда. – Он откинулся в кресле, скрестив руки. – Следовательно, если хочешь забрать Кроули, сначала ты должен забрать меня.
Наступила долгая пауза.
- Я МОГУ.
- Можешь, - согласился Азирафаль, - а потом Метатрон будет долго спрашивать тебя о том, почему ты до срока забрал одного из Воинства. Жаль, но меня там не будет, и взять ответственность на себя я не смогу.
Ему только что пришло в голову, что Азраил может забрать его, несмотря ни на что, Метатрон там или нет, и Азирафаль понял, что он готов на это. Помимо всего прочего, они с Кроули оба были здесь с момента Творения; и было бы совершенно правильно, если бы они вместе ушли.
Кто смог бы поспорить? За пределами бытия, вероятно, есть нечто, большее, чем память даже для тех, кто не был создан смертными.
- ТЫ САМОУВЕРЕННЫЙ УБЛЮДОК, НЕ ТАК ЛИ? – сказал Смерть.
Ангел светло улыбнулся:
- Я учился у лучшего.
- ПОЧЕМУ ТЫ ДУМАЕШЬ, ЧТО Я НЕ ПРИДУ ЗА НИМ В ТО МГНОВЕНИЕ, КОГДА ТЫ ОТВЕРНЕШЬСЯ?
- К тому времени, когда я отвернусь, - твердо ответил Азирафаль, - я намерен убедиться в том, что он снова в порядке. У тебя не будет причин забрать его, а если всё же заберешь его, у тебя будет та же самая проблема, как если бы ты забрал меня сейчас. Кроме, разве что, того, что отвечать тебе придется перед Адом.
- ТЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ВСЕ ПРОДУМАЛ.
Азирафаль усмехнулся, сам слыша в своем голосе истерические нотки:
- Ты не поверишь, но я сочинял на ходу. Хотя звучит логично. Все, что мне нужно – это сидеть здесь. А сидеть здесь я могу очень долго.
- ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ, ПОКА ТЕБЯ НЕ ПРИЗОВУТ НА СЛУШАНИЕ.
Азирафаль приподнял бровь:
- Ах, да. Слушание, которое, без сомнения, состоится для разбора той длинной жалобы, которую ты должен будешь написать. В трех экземплярах, - подчеркнул он. – Конечно, если смотреть на вещи трезво, никто Наверху не поверит болтовне про агента Врага, да и у меня есть идеальная защита, если дело до этого все же дойдет. Поэтому я бы не рассчитывал на то, что у тебя получится пробить мое наказание сквозь всю эту бюрократию по крайней мере в течение этого тысячелетия.
Смерть обыденно оперся на свою косу, всей позой излучая скептицизм:
- ДА ЧТО ТЫ. МНЕ БЫ ОЧЕНЬ ХОТЕЛОСЬ УСЛЫШАТЬ ЭТУ ТВОЮ «ИДЕАЛЬНУЮ ЗАЩИТУ».
- А не догадываешься? – мягко сказал Азираил и процитировал:
«А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас,
да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных».
Смерть молчал.
- Ладно тебе, Азраил, - наконец убедительно сказал Азирафаль в лучших традициях Кроули. – Неужели так трудно вычеркнуть из твоего списка одно имя? В конце концов, от тебя невозможно скрыться. Рано или поздно мы все придем к тебе. Табличка «Закрыто» на двери, запри за собой Вселенную и все такое, - он умоляюще развел руками. – Все, о чем я тебя прошу – отложить это ненадолго.
В повисшей тишине был слышен только мягчайший шелест перьев и слабое, затрудненное дыхание Кроули. А на другом уровне повсюду вокруг них нарастал ропот ждущих душ, требующих отправки в пункт назначения.
Наконец Смерть угрожающе ткнул Азирафаля пальцем в грудь.
- ТЫ НИКОМУ НЕ РАССКАЖЕШЬ ОБ ЭТОМ.
- Неужели ты полагаешь меня полным идиотом? Разумеется, я никому не расскажу, - оскорбился Азирафаль.
- ВКЛЮЧАЯ КРОУЛИ.
Ангел медленно кивнул:
- Как пожелаешь.
Смерть махнул своей костлявой рукой в сторону Кроули, и встревоженный Азирафаль вскочил на ноги:
- Что ты…
- О, ДА ОСТЫНЬ ТЫ. ЕСЛИ ЕМУ НЕ СТАНЕТ ЛУЧШЕ, Я ПРОСТО ВЕРНУСЬ СНОВА, - нетерпеливо сказал Смерть. – И, ЧЕСТНО ГОВОРЯ, Я ВАМИ ОБОИМИ СЫТ ПО ГОРЛО.
Кроули тихо вздохнул, слабо шевельнувшись во сне. Азирафаль видел, что он покрылся потом, и призрачная зеленоватая тень надвигающейся смерти исчезла с его лица.
- НА ДАННЫЙ МОМЕНТ, - уточнил Смерть.
Азирафаль сел обратно в кресло, ноги отказывались его держать.
- Спасибо, - мягко сказал он, наклонив голову.
- Я БЫ НЕ ТОРОПИЛСЯ БЛАГОДАРИТЬ МЕНЯ. ТЕПЕРЬ ОН ТВОЯ ПРОБЛЕМА, - Смерть с шелестом запахнулся в свои лохмотья.
Ангел улыбнулся:
- Это я переживу.
- ХА. ГОТОВ ПОКЛЯСТЬСЯ, ПЕРЕЖИВЕШЬ, - и с этим загадочным комментарием и внезапным хлопком Азраил покинул его.
Азирафаль посидел еще немного, раздумывая над тем, что он должен чувствовать себя торжествующим. Он успешно торговался со Смертью – ну, точнее, он прогнал Смерть, пригрозив бюрократической волокитой, на самом-то деле, но нужный результат был достигнут. Победителей не судят.
Но все, что он чувствовал, было опустошение и легкое оцепенение. Он повернулся, чтобы внимательно посмотреть на Кроули, пи положил мягкую руку ему на лоб просто чтобы убедиться в том, что все хорошо. Жар спал; энергичное лицо было еще слишком бледным, но уже не больным. Он спал мирно, не подозревая о той битве остроумий, которая только что решила его судьбу.
- Как всегда, - с нежностью подумал Азирафаль и зевнул.
Осторожно, чтобы не потревожить Кроули, он забрался под покрывало и свернулся калачиком, раскрыв свои крылья так, чтобы защитить их обоих.
На то, чтобы уснуть, у него ушло больше времени чем он ожидал. Не каждый день ты сталкиваешься с Азраилом, вымотан ты или нет. Но в конце концов, убаюканный глубоким ровным ритмом дыхания демона, Азирафаль задремал.
Они спали глубоко и долго, нашедшие убежище в своих снах той ночью под сенью древней могучей Силы, которая не упоминается в этой сказке.
Много позже Кроули медленно приходил в себя, с сильным тревожным чувством, что он пропустил что-то важное, и праотца всего зуда в своем левом плече. Потянувшись другой рукой, чтобы почесаться, он обнаружил три вещи:
Первая: у него было примерно столько же сил, сколько у престарелого ленивца.
Вторая: он утопал в белых перьях.
И третья – он дважды проверил, чтобы убедиться, что глаза не обманывают его – его правая рука затекла, придавленная чем-то, похожим на спящего ангела. Который, он не мог удержаться и не прокомментировать, выглядел несколько старше и не столь сверхественно безмятежно, как обычно.
Если бы его левое плечо все еще не болело так небе… - так дья… - так, словно его действительно серьезно ранило, он мог бы выдвинуть несколько двусмысленных предположений. В сложившейся ситуации, тем не менее, это его просто смутило. Он позволил Азирафалю поспать еще немного, пока пытался осознать, что произошло.
Все, что было до приступа лихорадки, он помнил совершенно ясно. Слишком ясно, если честно. Запомнить: если снова представится возможность поиграть в героя, без раздумий дать ей под зад и убраться у нее с пути в надежное место. Он не знал, ни откуда взялся тот порыв, ни то, почему, когда он лежал, оглушенный и истекающий кровью на полу, единственное, что было важным, был тот факт, что Азирафаль и тот мальчишка-идиот все еще дышали. Разумеется, это было еще до того, как боль развернулась во всей красе, и до того, как масштаб последствий его инстинктивных действий дошел до него. Благословенные пули, ради любви к Кому-то… вероятно, уже не в первый раз ушлые священнослужители творили такое, но, насколько он знал, он был первым демоном, удачливым настолько, чтобы попасть под огонь.
Внизу, определенно, счастливы не будут. Принимая во внимание, что мечи, которыми люди размахивали в старые добрые времена, были опаснее – не один из его коллег обратился в дым, сраженный Разделочным Ножом Справедливости не в меру ретивого сукина сына – но их не производили в промышленных масштабах. И нет нужды говорить о том, что у большинства демонов не было ангелов-хранителей, так удачно слонявшихся рядом для того, чтобы распознать беду и успеть точно вовремя отвести ее.
Он вздрогнул против воли при мысли о том, как близко он оказался к тому, чтобы исчезнуть из мироздания. Быть демоном не было пределом его карьерных мечтаний, но это определенно было лучше, чем не быть вообще.
Больше всего в его состоянии донимали регулярные приступы головной боли. Не предполагалось, что такое возможно, по крайней мере, так говорили парни из отдела исследований. У Кроули нашлась бы пара ласковых по этому поводу для его следующего отчета (у него было тайное подозрение, что уровень контроля качества серьезно упал после того, как тот маленький грязный ублюдок занял место Чумы. Это все было хорошо и замечательно, быть неуязвимым перед атомным апокалипсисом, и бензолом, и всем прочим; но чего стоили все эти штучки, если всего вышеперечисленного не было, а уложил его отвратительный грипп, не пропатченный в последней версии?)
То, что было после приступа… он помнил жар, кошмарную слабость, расплывчатые фрагменты совершенно ужасных видений. Он помнил ощущение панического ужаса и очень смутное чувство, что Нечто Ужасное пришло и ушло снова, оставив его в покое.
Он взглянул на Азирафаля, распростершего на нем руку в жесте защиты, и вспомнил ощущение уверенного и спокойного присутствия кого-то, никогда его не оставлявшего; прохладные руки, касавшиеся его столь мягко, и добрый, близкий голос, произносящий его имя, прогоняя страх.
А, черт. Мне никогда не расплатиться за это, - подумал он со вздохом, высвобождая руку без малейшего усилия. Ангел, который по всем канонам должен был всегда бодрствовать, отреагировал слабым движением. Кроули задумчиво посмотрел на него, растирая затекшую руку, - ему было интересно, чем занимался его напарник до того, как завалиться спать.
После того, как он с наслаждением (но аккуратно) почесал зудящее плечо (проклиная мешающие ему повязки), он решил разбудить Азирафаля, чтобы сыграть в Бар-Кохба. Он ненавидел чувствовать, что не видит ловушки, особенно когда дело касалось его собственного благополучия.
Ангел заворочался во сне, шепча что-то, что могло показаться утешением или просто какой-то случайной чепухой в его стиле. Его руки обвилась вокруг Кроули, который подумал, что это было почти… собственнически. Он не мог понять, почему понимание этого сдавило ему горло и стеснило грудь.
Наверное, он до сих пор не поправился до конца. Точно, причина должна быть в этом.
В конце концов, он просто обнял здоровой рукой Азирафаля за плечи, устраиваясь, чтобы поспать еще немного. Это было одним из его излюбленных занятий, ему было хорошо (настолько, насколько могло быть с одной неподвижной рукой), торопиться было некуда.
Вопросы могли подождать до тех пор, пока оба не наберутся сил, чтобы пережить этот разговор.
Азирафаль в последний раз посмотрел на испещренный пулями городок, напоминая себе, что это – часть Его творений, а значит, оно не более и не менее достойно, чем любое другое место на благословенной Им Земле. Но несмотря на все усилия и на его глубокую благодарность к доброте женщины, приютившей их в минуту нужды (и которая, благодаря улыбке судьбы, встретила доброго, вежливого и очень богатого путешественника и прямо сейчас собирала свою маленькую семью, чтобы отправиться к новой жизни), - он понял, что единственное, о чем он думает – о том, как он выйдет на улицу к ждущему его Кроули с искренним «Скатертью дорога!» последнего.
Когда ангел пришел, Кроули поднялся на ноги с видимым усилием.
- Ты наконец-то закончил играть в сводника? Отлично. А теперь не могли бы мы убраться из этого гаденького городка и вернуться в цивилизованную страну, где демон может прогуляться по улице, не подвергаясь риску случайно убитым?..
Его рука все еще была на перевязи – он беспрестанно жаловался на это обстоятельство; но раненое плечо наконец начало заживать само, и он мог путешествовать без угрозы для жизни. И бесконечно донимать Азирафаля вопросами о том, что именно произошло, когда он лежал без сознания. Некоторые из его догадок были неприятно близки к истине, но Азирафаль не собирался нарушать данное Смерти слово. “В какой-то момент риск был,”- наконец сказал он, чтобы унять любопытство демона, - "но все прошло хорошо, так что давай не будем больше об этом, если можно.”
- Нам недолго ехать, - улыбаясь, заверил он своего друга. Кроули вернулся к своему обычному раздраженному состоянию, а его мысли были снова надежно скрыты за темными стеклами его солнечных очков. Но был момент, перед тем, как Кроули поднялся, когда Азирафаль обернулся и увидел, что демон сонно смотрит на него, с тем мягким беззащитным выражением, которое было у него во сне. Так продолжалось целых пять секунд, пока Кроули не отвернулся, сказав что-то оскорбительное, чтобы разрушить впечатление. Воспоминание наполнило ангела приятным чувством тепла, и в тайне он надеялся пополнить свою коллекцию таких мгновений в ближайшем будущем.
- Так ты вернулся, чтобы переброситься словечком с тем священником? – очень равнодушно спросил Кроули.
Улыбка Азирафаля стала немного угрюмой. Ему понадобилось время, чтобы найти человека, ответственного за произошедшее; будучи искренним в своей вере, тот, что неудивительно, обладал весьма искаженными представлениями о том, как это должно проявляться. Явление со всеми полагающимися атрибутами вышло из моды, да и не одобрялось без официального разрешения, но Азирафалю хотелось дать урок, который точно будет воспринят; выражение абсолютного ужаса распластавшегося на полу человека того стоило.
- О, да. У нас была небольшая очень приятная беседа. Думаю, он подумает дважды, если не больше, перед тем, как сделает нечто подобное снова.
Кроули кивнул, хотя и выглядел все еще раздраженным. Злополучный священник так и не узнает, как ему повезло в том, что Азирафаль нашел его первым, а потом отказался назвать Кроули его местонахождение.
Ангел и демон услышали звук приближающейся машины одновременно, и оба инстинктивно напряглись, готовые бежать к убежищу; но оказалось, это их транспорт, - предприимчивый местный житель в дряхлом старом чудовище, и требовалось немалое сверхестественное мужество для того, чтобы ехать с ним в аэропорт. Азирафаль заметил, что Кроули не жаловался на столь посредственное средство передвижения: тот вскарабкался внутрь безо всякого колебания. Ангел поспешил за ним, не оборачиваясь, и разваливающаяся машина поехала прочь, оставляя городок с его пылью, кровью и давящим чувством безнадежности.
Амортизаторы машины давным-давно надо было бы заменить, грязная дорога была отвратительна. Шум двигателя машины и множество ухабов не давали разговаривать. Но, несмотря на непрекращающиеся ухабы, которые должны были быть болезненны для его недолеченного плеча, Кроули заснул почти сразу же после того, как городок исчез за горизонтом.
Азирафаль обнял его, устраиваясь так, чтобы защитить их обоих от тряски, и лениво размышляя о своей книжной лавке, и Бентли, и всех тех маленьких удовольствиях, которые у него были. На минуту он ощутил ужасное чувство вины за преступное отступление от долга: он проводил свои дни в свое удовольствие, в то время как так много детей Его страдали, как люди в том городке, беспомощно глядя на то, как умирают их друзья и любимые, не имея никакого способа защититься от Смерти.
Машина влетела в особенно боьшой ухаб и подпрыгнула на кочке, и Кроули тихо застонал во сне. Азирафаил вздохнул и мягко привлек его к себе, опуская голову демона себе на колени и сосредотачивая все свое внимание на изнурительном сглаживании дороги впереди.
Все было хорошо. Они вернутся в Лондон, и все это останется в прошлом. В конце концов, даже ангел не может спасти весь мир.
Он остановится на той его части, которую зовет домом.
И еще,такой вопрос:все читали иллюстрированные фанфики из сообщества Puzzling?Есть еще Switchythings,но это еще круче в плане рейтинга и имхо на любителя.
@темы: категории: джен, творчество: фанфикшен, apocalyptic horsepersons: DEATH, supernatural beings: Aziraphale, supernatural beings: Crowley, x: Aziraphale/Crowley, категории: преслэш
-
-
17.10.2009 в 22:50-Dolores-, спасибо, что выложили.
все читали иллюстрированные фанфики из сообщества Puzzling?
Не знаю, как другие, а лично я - нет. Мало того, впервые слышу о таком сообществе.
Есть еще Switchythings,но это еще круче в плане рейтинга и имхо на любителя.
Ссылками не поделитесь? А то аж прямо любопытно стало. За нервы не опасаюсь, потому как крепкие.
-
-
07.11.2009 в 19:22Вещь! Особенно иллюстрации.
Нужно оставить комментарий,что тебе больше 18-ти.
Только админы редко заходят.Если что, могу выслать архивом.
switchy-things.livejournal.com/profile
Нужна регистрация с указанием даты рождения
-
-
09.11.2009 в 16:32Если что, могу выслать архивом
Вышлите, плиз))))
-
-
09.11.2009 в 16:32Если что, могу выслать архивом
Вышлите, плиз))))
-
-
09.11.2009 в 19:09О, спасибо за ссылки. На LJ я уже давно зарегистрирована, да и лет мне уже давно больше, чем 18, так что всё ok. Ещё раз спасибо. На досуге почитаю фики.
Если что, могу выслать архивом.
Если несложно, вышлите, пожалуйста. А то вдруг не все найду. А посмотреть любопытно - люблю иллюстрации.
-
-
11.11.2009 в 02:18-
-
11.11.2009 в 11:11Спасибо))))
-
-
11.11.2009 в 17:41-
-
11.11.2009 в 22:38-
-
13.11.2009 в 22:03Спасибо за архив на Паззлинг, а то я уже не помню когда послал заявку на вступления, а никак не одобрят.
И за фик тоже спасибо, прочитал давно, а все забывал поблагодарить и выразить мнение*)
-
-
06.08.2010 в 08:37-
-
17.06.2013 в 13:39